— Не обманывай маму, Келли.
— Что у вас там происходит? — спрашивает мама. — Я слышу чью-то болтовню.
— Мне нужно идти. — Отключаюсь прежде, чем она успеет сказать что-нибудь еще. — Моя мама не похожа на твою.
Я открываю дверь сушилки и сгребаю оставшуюся одежду руками.
— В целом, она довольно милая. Ну, по крайне мере, когда я веду себя прилично.
— Но ты не можешь рассказать ей о некоторых вещах – по-настоящему важных вещах. — Он сгибает руку, что была в гипсе, когда я с ним познакомилась. — Так же как и я своей.
— Ты рассказал своей маме.
Ударяю по дверце сушилки бедром, чтобы закрыть.
— Просто не было подходящего момента, и я не расскажу ей ничего, иначе это сломает ее. Она всегда такая счастливая, нет никакого смысла грузить ее своими темными тайнами.
Бросаю одежку в корзину, пока одна из стиральных машинок гудит и постукивает о цементную стену.
— Мы можем сходить в тот ресторан, если тебе, действительно, этого хочется.— Поднимаю корзину, придерживая ее бедром. — Я добавлю его в свой список вещей, которые собираюсь попробовать.
Он улыбается от уха до уха.
— Я люблю этот список.
— Я тоже... иногда, — соглашаюсь с ним, пока он поднимает стопку одежды. — Здорово, что ты додумался до этого.
Список был придуман в полумраке моей комнаты в общежитие, когда Сет признался мне, как сломал руку, и откуда появились шрамы на его руках.
Он возвращался домой в свой последний школьный день, когда к нему подъехала куча футболистов на грузовике. Они набросились на него и стали избивать, пытаясь разорвать его на тысячу кусочков, которые можно было бы смести под коврик.
Но Сет справился со всем этим, поэтому я рассказала ему свою тайну, потому что он знает, каково это, когда тебя разрывают на части. Хоть и опустила кровавые подробности, просто потому, что не смогла произнести их вслух.
— Я просто гений. — Он отступает в сторону, пропуская меня вперед. — И пока ты будешь придерживаться этой задумки, у тебя все будет хорошо.
Мы смеемся, по–настоящему, но резкий порыв ветер уносит наш смех прочь и темное облако нависает над нами.
Кайден
— Эта комната размером с коробку. — Замечаю я, заходя в очень–очень маленькое помещение.
Мы в общежитии Дауни, одном из четырех зданий, в которые заселяют первокурсников. Тут есть две односпальные кровати и письменный стол в углу. Я могу пройти расстояние между кроватями в два шага, а полка на дальней стене едва ли выдержит три коробки.
— Ты уверен, что не хочешь снять квартиру? Я видел, что недалеко от университета сдается несколько, когда ехал сюда.
Люк роется в коробке с очень остроумной надписью "Хлам".
— Я не могу себе это позволить. Мне придется найти работу, чтобы я смог купить книги и прочую ерунду.
— А стипендия? — я хватаю тяжелую коробку и опрокидываю себе на матрац.
Он сматывает какую-то тесемку и бросает ее на пол.
— Она покрывает только обучение.
Я сдираю скотч с верхушки коробки.
— Я могу помочь... Если тебе нужны деньги.
Он быстро замотал головой, ковыряясь в своей коробке.
— Я тебе не чертов благотворительный фонд. Хочешь жить в квартире – живи. Ты не должен оставаться в общежитии из-за меня, — он вынимает безголовую бронзовую статую и краснеет. — Что за черт?
Пожимаю плечами.
— Чувак, я не паковал твои вещи.
— Да, потому что этим занимался я, и я этого не клал. — Он швыряет её через всю комнату, оставляя вмятину на стене. — Твою мать, она пытается промыть мне мозги.
— Не позволяй своей маме добраться до тебя. Мы оба знаем, что она пытается вернуть тебя домой, чтобы не разбираться со всем самой.
Я поднимаю испорченную статую и выхожу в коридор, чтобы выбросить её. На обратном пути я вижу Келли. Она идет в мою сторону с тем же парнем. И снова улыбается. Я встаю посередине коридора, чтобы дождаться их, заставляя людей обходить меня. Она не видит меня, но её друг, бросая взгляд в мою сторону, шепчет ей что-то на ухо. Она мотает головой и отскакивает назад, словно я хочу напасть на неё. Ее друг кладет ладонь ей на поясницу в успокаивающем жесте.
— Привет, — неловко начинаю я, пораженный её страхом, — Не знаю, помнишь ли ты меня…
— Я помню, — прерывает она меня, её голубые глаза останавливаются на моей скуле, а именно на шраме. — Как я могу не помнить тебя? Мы знакомы с детства.
— Конечно, — говорю я, не зная как реагировать на её отношение. Той ночью она не была такой. — Это просто способ начать разговор.
Её губы формируют идеальное "О", когда она стоит и теребит ремень на небольшой курточке. Ее друг смотрит на нее, а после протягивает мне.