— Можно?
Секунду она остается неподвижной, а затем кивает.
— Да, можно.
Я напряженно выдыхаю и наклоняюсь к ней, слегка наклоняя голову набок, припадая к ее рту. Прикусываю мягко ее нижнюю губу, и она издает хриплый стон, пробуждая в моем теле голод. Я углубляю поцелуй, открывая рот и лаская ее губы своим языком. Она теплая и на вкус, как Джек, и мне хочется большего - куда большего, к чему мы еще не готовы.
Ухватившись за талию Келли, я притягиваю ее к себе на колени так, что она оказывается сверху.
— Я не могу контролировать себя рядом с тобой.
Крошечный вздох срывается с ее губ, когда мой напряженный член вдавливается в нее.
— Кайден... — начинает она, но замолкает, когда я запускаю пальцы ей в волосы и притягиваю к себе. Скользя губами по ее шее, втягивая кожу и жадно упиваясь ее вкусом.
— Я должен сказать тебе кое-что. — Что-то в глубине моего сознания кричит мне, что я должен заткнуться. Что я пьян и собираюсь ляпнуть лишнего, но делаю это, так или иначе. — Я еще никогда не чувствовал такого ни к кому прежде.
Ее тело напрягается, а дыхание ускоряется напротив моей шеи.
— Что?
— Ты и я... мне нравится это. Мне раньше никогда не нравились мысли о том, чтобы быть с кем-то.
Медленно выдыхая, она отталкивается и приподнимается с меня.
— Может нам стоит поговорить о чем-нибудь другом?
— Например? — я боюсь, что испугал ее, так же как и себя.
— Например, о том, что делает тебя счастливым, — предлагает она. — Или о том, о чем ты не будешь жалеть утром.
— Это ты. Келли – ты единственный человек, который заставил меня почувствовать себя счастливым. В ту ночью, когда ты спасла меня, ты что-то изменила во мне – заставила меня хотеть жить. — Я говорю ей правду, и понимаю, когда настанет утро, то все это обрушится на меня, как снег на плечи.
Глава 17
Келли
Прошлая ночь была довольно занимательной. Кайден говорил о таких вещах, о которых, вероятно, в трезвом состоянии говорить не стал бы, поэтому я остановила его. Я не хочу, чтобы он говорил о таком, только потому что пьян. Много раз видела, как Сет нес всякую чепуху, и он никогда серьезно не подразумевал большую часть из сказанного.
В конечном итоге я засыпаю на кровати в углу, и когда просыпаюсь, то наступает "вот дерьмо" момент. Мой телефон сигналит о тысяче пропущенных сообщений от мамы. Я даже не утруждаюсь проверить хотя бы одно из них. Вскакиваю с кровати и спешу к дивану, на котором лежит Кайден с закрытыми глазами и рукой накрывающей лицо.
Я смотрю через плечо на Люка, спящего на полу и с головой лежащей на подушке, а после приседаю на корточки возле Кайдена.
— Просыпайся. Мне нужно ехать домой.
Он спокойно дышит, его грудь то поднимается, то опускается, поэтому я кладу руку ему на щеку, проводя большим пальцем по шраму под глазом.
— Кайден, пожалуйста, проснись. Моя мама волнуется.
Его веки открываются, а зрачки сужаются, когда свет попадает на них, похоже, он даже не спал.
— Который час?
Я смотрю на экран мобильника.
— Почти одиннадцать. Ты не спал все это время?
Он пожимает плечами, садясь и потягиваясь. Его рубашка задирается, и я стараюсь не смотреть туда.
— Почти не спал. Думал о всяком.
— Оу. — Я поднимаюсь на ноги и ищу свою куртку. — Подвезешь меня? Или мне разбудить Люка?
— Это как ступить на опасную территорию, — отвечает он, вставая с дивана. — Люк не жаворонок.
Я просовываю руки в рукава куртки.
— Я даже не помню, как заснула. В одну минуту мы говорим, а в другую я уже просыпаюсь в кровати.
Он улыбается, хватая ключи Люка с журнального столика.
— Думаю, ты сделала это во сне. Ты лежала на мне, а потом встала и побрела туда. Ты выглядела довольно настороженно.
Он открывает заднюю дверь, и мы выходим на морозный воздух. Небо светло-голубое, с серыми пятнами тумана, я вижу гостевой домик слева от меня. Кайден закрывает дверь, и мы молча идем по траве. Я не знаю, что сказать. Чувствую неловкость из-за слов, которых он не помнит.
Он внезапно останавливается на углу дома и проводит руками по растрепанным волосам.
— Я помню.
Я смотрю через плечо на него.
— Что?
Он делает несколько неуверенных шагов ко мне.
— Я не был пьян. И помню, что сказал. Я пролежал на диване практически половину ночи, пытаясь выяснить, что, черт возьми, сказать, когда мы проснемся.
Мое дыхание сбивается.
— Ты не должен оправдываться. Я провела с Сетом достаточно времени, и знаю, что случается на следующий день. Поверь мне, он сделал и сказал так много вещей, о которых потом сожалел.
Он качает головой, с удивленным взглядом.
— Но я не жалею об этом. Я просто... Просто я не знаю, как с этим быть. Когда я сказал, что чувствую что-то к тебе и что никогда этого ни к кому не испытывал, именно это я и имел в виду, и это чертовски пугает меня, особенно потому что есть еще куча вещей, которых ты не знаешь обо мне – плохих вещей.
Я преодолеваю расстояние между нами.
— Я не верю в это. Не верю, что есть эти плохие вещи. Только то, что ты сам считаешь плохим.
Массируя заднюю часть своей шеи, он смотрит на дорогу позади меня.
— Ты бы не говорила так, если бы знала, что это за вещи.
— Ты всегда можешь рассказать мне, — говорю я. — И позволь мне самой судить на счет этого.
Он закрывает глаза.
— Ты бы не захотела быть со мной, если бы узнала.
Я глубоко вдыхаю, готовая сказать что-то, что пугает меня до чертиков.
— За последние шесть лет я боялась практически всех кроме Сета, но он и я разделили эту связь, и я доверилась ему довольно быстро. То же самое было и с тобой. В тот день, когда мы полезли на скалы, казалось, что я была в ужасе, так оно и было - просто идти около тебя и позволить помочь подняться на уступ - было огромным шагом для меня. Я доверилась тебе и это кое-что значит.
— Я хочу рассказать тебе, — тихо говорит он. — Но не знаю смогу ли.
— Ты рассказал мне о своем отце.
— Да, но это совсем другое. Это...
— Где, черт возьми, ты был? — Отец Кайдена заворачивает за угол, одетый в темно-синий спортивный костюм, его лицо ярко-красное, а руки сжаты в кулаки. — Ты должен был идти... — Он замолкает, когда видит, что я стою возле Кайдена. — А ты кто такая?
Я на автомате хватаю руку Кайдена.
— Келли Лоуренс.
Узнавание проблескивает сквозь его сердитый взгляд.
— О, ты дочь тренера Лоуренса?
Дежа-вю.
— Да, мы встречались несколько раз.
Он смотрит на меня некоторое время, словно хочет заставить меня скрутить в клубок. Наконец, он переводит свой пристальный взгляд на Кайдена.
— У нас тренировка сегодня утром. Помнишь?
Рука Кайдена напрягается вокруг моей.
— Да, извини. Я проспал и должен отвезти ее домой, так что пока не могу.
Он сжимает и разжимает кулаки, а вены на его шеи вздуваются.
— И сколько тебя не будет?
Кайден пожимает плечами.
— Не знаю, возможно, тридцать минут или около того.
Мистер Оуэнс раздраженно смотрит на меня.
— Почему она не может сама доехать? У нас есть планы.
— Нет, у тебя планы, — отвечает Кайден, а затем напрягается, когда лицо его отца искажается гневом. — Ты просто считаешь, что я должен им следовать.
— Извини, это ты со мной разговариваешь? — Страх, который он источает – чертовски пугает, и мне хочется нырнуть за Кайдена и спрятаться. — Потому что, мне кажется, ты забыл какие здесь правила и последствия от забывчивости этих правил.
— Я должен идти. — Дыхание Кайдена прерывистое, пока он, держа меня за руку и таща за собой, обходит своего отца.
— Кайден Оуэнс, — кричит он. — Тебе лучше не уходить от меня.
Кайден и я мчимся к грузовику, припаркованному на подъездной дорожке под деревьями.
— Черт бы тебя побрал! — кричит его отец нам вслед.
Кайден помогает мне забраться в грузовик, и затем сам запрыгивает в внутрь со стороны водителя и заводит двигатель. Посередине двора стоит отец Кайдена и смотрит на нас мрачным взглядом. Мои мысли возвращаются к той ужасной ночи и к тому, на что способен этот человек.