Затем недоверие сменилось шоком, радостью и даже экстазом – правда? Что, правда? Ты это сделала? До сих пор помню свой гордый и даже несколько надменный кивок – конечно, сделала. И помню, как светились – ты умница, ты просто умница! – его орехово-зеленые глаза.
«Видишь, Магда, не ты одна спортсменка-акробатка. Бывают такие и еще просто красавицы. Как я…»
Даже Джен бы поперхнулась от моего самомнения в тот момент. Но я могла, понимаете? Могла себе это позволить – хотя бы на несколько минут, на час, на два – ведь все только что закончилось, и закончилось успехом. Пусть утром адреналин схлынет, пусть эйфория сменится не меньшей, но более спокойной радостью при мысли о том, что скоро – теперь уже совсем скоро, - у меня появится свой ресторан. Свой собственный ресторан.
Джен, ты слышишь? Ты уже можешь выбирать столик. Давай, подруга, я выделю тебе лучший!
Мы покинули особняк Диксонов, не попрощавшись с хозяевами. Не помню, что нам говорили – лебезили, хамили, льстили, равнодушничали, дерзили? В любом случае, все остались шокированными видом откровенного, разлитого по нашим лицам счастья. Совсем как в беззаботные студенческие годы, мы сбежали по ступеням крыльца, чтобы никогда обратно не возвращаться, смеясь и держась за руки.
А после пили где-то шампанское. На каком-то холме, под звездами. Мы даже обнимались, в сотый раз пересказывали друг другу детали «операции» - я про лазеры – он про диалоги за столом и снова смеялись; в тот момент мы были абсолютно счастливы.
А после я помню немногое – наверное, напилась.
Только собственные ладони, сунутые в недра сумочки и лежащие на трех толстых пачках купюр. Помню, как пела что-то таксисту, что-то совершенно заунывное и безумное – оно казалось мне забавным и подходящим к случаю, а у того от звуков моего голоса сводило зубы. Помню, как объясняла ему, что готовлю я лучше, чем пою, но ведь я не делаюсь от этого хуже?
Не помню, как он уехал, почти не помню, как поднялась в собственную квартиру. Неужели я, правда, пригласила его в новый ресторан, отведать гениальных блюд, которые еще «заценит» сам Антонио? Да тот бедный парень даже не знал, кто такой Антонио, и почему он так важен для меня…
Помню лишь абсолютный «вертолет» в голове, перемешанный с чувством всепоглощающего восторга и удовлетворения, а так же помню себя бормочущую что-то типа: «Джен, ты почти все пропустила… Давай, уже, возвращайся…»
А дальше все.
Темно до самого утра.
*****
Моя квартира не отличалась ничем приметным, помимо здорово (я имею в виду по последнему слову техники) оборудованной кухни и… балкона. Да, обычное четырехэтажное здание, каких в Нордейле много – приятное, отделанное снаружи – с карнизами и даже лепными колоннами по четырем сторонам, с довольно тесными апартаментами, но вот балконы…
О них стоило упомянуть отдельно: широкие, длинные, с лепными, монументальными перилами, все, как один, по распоряжению управляющей дома, утопавшие в цветах. Жильцы не спорили – выглядит красиво и пахнет приятно. Ну, подумаешь, что весь этаж высаживает в этом году красные. В следующем достанутся желтые или синие – не такой уж повод для распрей.
Наш разговор состоялся именно на этом балконе, спустя сутки после окончания моего занимательного приключения.
- Поверить не могу, - уже во второй раз за вечер, сидя за кофейным столом и сложив ноги на пуф, произнесла Джен, - что ты его отпустила.
Я начинала раздражаться. Не на подругу, но на сам факт, что ли, с которым была согласна.
- Нет, а что я должна была делать? Вернуться сегодня к нему в квартиру и вывести оттуда на аркане? Мол, давай, Мэтт, жить вместе?
- Ну, хоть пригласить ты его куда-то могла?
- Да, куда? И вообще, не люблю быть навязчивой.
- Нет, значит, авантюрной ты быть можешь, прямолинейной тоже. Любопытной, дерзкой, даже гибкой. А вот навязчивой никак.
- Никак.
Я вздохнула.
Курица получилась на «отлично». Этим утром случились сразу две вещи: пришли «купленные» мной продукты из «рататуйского» магазина и туда же мной был отправлен чемоданчик с костюмом. Вдруг Магда, все-таки, придет? Вещь-то не моя…
Видимо, подруга в этот момент думала о том же.
- Слушай, а ты его не прожгла – этот костюм?
- Вроде бы нет.
- А пудра там еще осталась? Вдруг тебе выставят счет?
- Осталась почти вся. Я ведь всего два раза дунула…
И восемь раз чихнула – фигня-война, обед по расписанию.
Мы сидели рядом с остатками еды на тарелках – сытые и довольные. И если во мне чувствовалась примесь грусти от того, что все почему-то закончилось, то у Джен в глазах сиял восторг – конечно, такая история! И ведь не напишешь о ней в газете, придется сохранить в тайне.
- Знаешь, даже не верится, что завтра я буду звонить им насчет кафе. Вообще ни во что не верится! Разве могло быть такое, чтобы ты собрал определенную комбинацию продуктов в магазине, а тебе вручили для доставки чужой предмет?
Ярко- красные, розовые и оранжевые кланялись друг другу в унисон дуновениям теплого ветра; покачивались почти до пола бордовые листья барбариса, изредка щекотали прогретый балконный пол.
- Вот и я думаю, что неспроста. Кто-то на небе, видимо, долго искал для тебя этого Мэтта, а потом долго работал над совпадениями, чтобы ты сначала увидела нужную передачу, потом не поленилась, поехала-таки в магазин за продуктами, а там не отказалась, а поперлась черт знает куда с чужим чемоданом. Все явно для того, чтобы встретить этого мужчину…
- Или купить себе ресторан.
- Или это. Или «и это тоже»
Солнце ласкало крыши проходящих по проспекту Линта машин, отблескивало от крыш, зеркал, любых поверхностей, что преломляли лучи, мягко и равномерно стелилось по асфальту. Хороший день, хороший закат, только чуть грустный.
- В любом случае, спасибо этим совпадениям. Как бы дальше ни было, а ресторан у меня теперь точно будет. Представляешь? – При мыслях о собственном месте на душе неизменно делалось светлее. – Ты уже можешь выбирать себе столик! Выдвигать идею по планированию помещения, предлагать свои любимые блюда в меню…
Джен рассмеялась. Отложила зубочистку, с грустью посмотрела на курицу, три порции которой умяла ранее и со стоном погладила себя по животу.
- Только не отдавай ее Мелари.
- Кого?
- Курицу эту! Уж не знаю, что это за корень такой диковинный, но вкус он ей придал изумительный. Включишь в свое новое меню.
- Так и сделаю.
Я улыбнулась.
- Слушай, - подруга вдруг оживилась, - а что ты там говорила про Сетскую школу кулинарии?
Я уже видела эти глаза – хищные, блестящие, возбужденные, с внезапно заполнившей их радостью – надо ж так любить свою работу. Нет, Джен точно откусит свой кусок от этой истории.
- Ну…
Я даже не успела ничего добавить, а она уже перебила меня.
- Думаешь, они на самом деле торгуют дипломами?
- Думаю, да. Иначе эта кобра приготовила бы что-нибудь получше.
- Так это же сенсация! Если я раскопаю эту историю и выясню, что ты права – начальник задницу мне оближет!
- А это так приятно?
- Тьфу на тебя!
Мы обе знали, что начальник Джен – лысый и вечно потный Дрю Клирта – не может самостоятельно завязать шнурки на своих ботинках. Потому что из-за внушительного пуза не может к ним наклониться. А еще постоянно воняет потом, и поэтому представлять его, чуть наклонившегося вперед и лижущего кому-то задницу, было крайне неприятно.