Александра поискала глазами Николаса. Он весьма выразительно дал ей понять, что она не в его вкусе, и ей захотелось посмотреть, каких барышень он предпочитает. Однако, к ее удивлению, Ник вел беседу с одним из своих друзей, при этом ни одна молоденькая девушка не горела желанием привлечь к себе его внимание. Прикрывшись веером, Алекс понаблюдала за ним некоторое время. Как ни странно, к нему подходили только женщины постарше, многоопытные особы, их улыбки красноречиво свидетельствовали о том, что они хорошо друг друга знают. Даже слишком хорошо. Алекс позеленела от ревности, хоть и старалась убедить себя в том, что ей безразличны его победы. Она с облегчением вздохнула, лишь когда Николас завел беседу с премьер-министром.
Алекс вновь одарила вниманием своего провожатого и только теперь заметила, что двое молодых людей терпеливо ожидают, когда их представят прекрасной спутнице Харта. Их имена польстили Александре – лорд Фицморис, Тависток, и Берлингтон. Вскоре все имена и титулы перемешались у нее в голове, и она уже не могла отличить графа от виконта.
Харриет, сестра Харта леди Гренвилл, для друзей просто Хэри-Оу, радушно встретила Александру:
– Я так рада снова видеть вас. Надеюсь, леди Лонгфорд тоже в городе. Поскольку наши бабушки лучшие подруги, мы наверняка будем часто встречаться. Не возражаете, если я украду у вас своего брата? Он нужен мне в банкетном зале, если мы желаем когда-нибудь усадить всю эту толпу за стол.
Харт подвел Александру к группе знакомых дам и откланялся. В глазах дебютанток и их мамаш загорелся огонек зависти. Английские герцоги на дороге не валяются, а Харт Кавендиш по богатству и положению числился на втором месте после самого короля.
Вскоре лакеи в ливреях Девонширов распахнули двойные двери столовой. Девушки устремились вперед, в надежде занять местечко рядом с достойным кавалером, а их мамаши подталкивали дочек в спину.
Александра решила повременить. Обмахиваясь веером, она со стороны наблюдала за тем, как гости локтями прокладывают себе путь к яствам. Размеры роскошного зала и длина столов – футов сорок, не меньше! – произвели на Александру неизгладимое впечатление. На скатертях из дамаста сверкали серебряные приборы и венецианский хрусталь, за каждым вторым стулом стоял лакей, готовый услужить прикрепленной к нему паре.
Руперт и Кристофер Хаттон сидели в компании юных наследниц, а стул рядом с Николасом остался пустым. «Неужели он приберег местечко для меня?» – мелькнуло в голове, но тут ее осенило. Для матрон высшего света он стал персоной нон грата. Ни одна добропорядочная мать не позволит дочери сесть рядом с человеком, замешанным в скандале с происшествием на охоте.
У Александры болезненно сжалось сердце. Откуда в них столько высокомерного лицемерия? Девушка вздернула носик и решительно направилась к Николасу Хаттону. Он тут же поднялся и с показной галантностью отодвинул для нее стул. Она устроилась поудобнее и одарила его лучезарной улыбкой, ожидая вспышки ярости.
Однако Николас с печальной усмешкой произнес:
– Ты слишком добра, Алекс. Не нужно меня жалеть.
– Не могу поверить, что с тобой так обращаются, – процедила она сквозь зубы. – Ведь это был несчастный случай!
Эти слова позабавили Николаса.
– Да ты не просто добра, ты восхитительно наивна. Богатенькие мамаши отвернулись от меня вовсе не потому, что я застрелил отца; меня подвергли остракизму из-за того, что я больше не имею никакого отношения к наследству Хаттонов.
Девушка потеряла дар речи. Но по некотором размышлении пришла к выводу, что это чистая правда.
– Мамаши и дочки прямо-таки бешеные суки! Мужчины более цивилизованны. Я видела, как с тобой разговаривал Роберт Бэнкс Дженкинсон.
– До того как занять пост премьер-министра, граф Ливерпуль был министром военных дел. – Ник хотел что-то добавить, но передумал.
– Похоже, амбиции графа не знают пределов.
– Амбициозность – похвальная черта в характере мужчины, Алекс.
– А какие черты характера восхищают тебя в женщинах? – приподняла бровь Александра.
– Преданность. У тебя в избытке. Смелость. Ты проявила ее, сев рядом со мной.
– Чепуха! Просто я дерзкая от природы и не упущу случая плюнуть бомонду в наглые глаза.
– Бесенок! – улыбнулся он.
«О, Ник, ради Бога, не смотри на меня так! Ну почему бы тебе не поступиться своими глупыми принципами и не жениться на мне?» Алекс прогнала прочь греховные мысли и опустила ресницы. Сидящий справа джентльмен сказал ей что-то, но она не разобрала его слов и ответила вежливой улыбкой. В течение всего обеда противоречивые эмоции разрывали ее на части.
Ник был рад, когда Александра сконцентрировала свое внимание на соседе. Ее близость будоражила его, а груди в глубоком вырезе платья в стиле ампир возбудили настолько, что бриджи грозили не выдержать и лопнуть под натиском восставшей плоти. К концу обеда тупая боль переселилась из паха в сердце.
Леди Харриет Гренвилл поднялась на возвышение и пригласила всех в музыкальную комнату отведать пирожных с ликером. Танцев сегодня не намечалось, но музыканты Девоншира развлекали гостей разнообразными мелодиями.
– Вот вы где, – подошел к ней Харт Кавендиш. – Я хотел пригласить вас за семейный стол, Александра. Хэри-Оу и я были бы рады вашему обществу.
– Мы с Николасом прекрасно чувствовали себя на местах подешевле, – поддела она его, лениво помахивая веером.
– Простите меня, я думал, вы Кристофер, – извинился Харт, обрадовавшись, что она сидит не со своим предполагаемым женихом.
– Благодарю вас за избавление. Хаттоны – настоящие Харм и Хазард. – Она взяла герцога под руку. – Пойдемте в музыкальную комнату?
Харт растерянно прикусил губу.
– Остаток вечера в Девоншир-Хаусе – скука смертная.
– Маленький бесенок безжалостно издевается над вами, Харт, – рассмеялся Ник. – Она знает, что мы собираемся в «Уайтсе». Если вы отыщете Кита и Руперта, обещаю проводить юную леди к карете.
Александра забрала накидку и нашла Ника на мраморной лестнице. Он взял ее под локоток, и они молча спустились к черной карете. Николас знаком велел Тодду оставаться на месте и сам открыл для своей спутницы дверцу.
– А ты ведь не из галантности это делаешь, – нарушила она молчание. – Просто хочешь удостовериться, что я действительно уехала домой и легла в кроватку.
– Да. – Он навис над ней, представляя ее в кровати. Его кровати.
Она даже не двинулась в сторону распахнутой дверцы, шум на улице стих, воцарилась тишина. Темнота окутала их на мгновение, укрыв от посторонних глаз. Они качнулись друг к другу и вновь отпрянули. Он порывисто обнял ее и запечатал на ее губах поцелуй.
– До свидания, Алекс.
Он исчез прежде, чем она успела прийти в себя. Словно во сне, она забралась в карету и лишь на полпути к дому сообразила, что он сказал ей «до свидания», а не «спокойной ночи».
Глава 10
Четверо игроков покинули Девоншир-Хаус и отправились на Сент-Джеймс-стрит. Клуб «Уайтс» с огромным стеклянным эркером располагался в доме номер 37, прямо напротив «Брукса». Харт Кавендиш отдал двадцать гиней, входную плату за четверых, швейцар принял у них цилиндры и шляпы, и они направились прямиком к игровым столикам, слившись с толпой мужчин в вечерних костюмах. В ожидании свободного места они наблюдали за игрой сквозь сизое марево сигарного дыма.
Ник сел за баккара по левую руку от лорда Сефтона, раздающего, с тем чтобы «туфля», или раздаточная коробка, оказалась у него на следующий кон. Руперт вызвался быть крупье и принимать у игроков ставки, найдя благопристойный предлог не участвовать в игре самому. Целью баккара было набрать девять очков двумя-тремя картами. При первой же раздаче Нику выпали четверка и пятерка, он тут же открылся, и раздающий выплатил ему ставку. На второй раздаче Нику выпало три и шесть, и лорд Сефтон, фыркнув, снова выплатил его ставку. Большинство игроков сдались, однако Ник решил еще пару раз испытать судьбу.