Сара проговорила после некоторого раздумья:
— Это произошло ночью. Почему они мне не сообщили об этом?
Они не отдали ей останков мужа, а похоронили его без нее. Ей просто сказали, что трупы быстро разлагаются и поэтому они поспешили с погребением. Они бы, конечно, не поступили так, если бы знали, кто он и что его дом — рукой подать, на всем известной ферме Кроон.
Можно ли перенести гроб с останками мужа в Кроон и похоронить его там среди холмов, где Инок Маарман прожил без малого шестьдесят лет, выращивая овец для старого господина Флипа? Увы, и это было невозможно. Одно дело — похоронить человека, и совсем другое — выкопать его снова. Для того чтобы похоронить, нужен только доктор, да и тот не всегда, а для того чтобы перенести тело покойника в другое место, нужно поехать в Кейптаун и добиваться на это специального разрешения самого министра. И как правило, тщетно. Ей сказали — нельзя тревожить кости человека, покоящегося в земле.
Коопман, будь его воля, ушел бы с вежливой улыбкой на лице и холодной ненавистью в сердце. Но сестра не могла так легко отказаться от права похоронить самой своего мужа. Пусть даже мертвый — он принадлежал только ей одной. Она требовала от молодого белого полисмена, сидящего за письменным столом, чтобы он показал ей свидетельство о смерти. Она имела право знать, по чьему приказу он похоронен. Кто так поспешно скрыл его в земле? Она сама хотела убедиться в том, что это правда, и увидеть имя человека, который не знал старшего пастуха фермы Кроон. Им должно быть известно, что в эту ночь он был вместе с Робертсом.
Она задавала эти вопросы через брата, который с извиняющимся видом переводил их на английский язык полисмену. Коопману дали понять, что случившееся не стоит предавать гласности. Несмотря на все его старания смягчить или хотя бы сократить задаваемые сестрой вопросы, он видел, что полисмена они начинают выводить из терпения. Вошел другой полицейский и прислушался к их разговору. Через несколько минут он сказал дежурному за столом:
— Покажите ей свидетельство о смерти.
Молодой полисмен вынул из стола свидетельство и сказал:
— Вот оно, слушайте: «Смерть наступила от внутреннего кровоизлияния и потери крови».
Полисмен постарше подошел и объяснил:
— Он упал на камни вниз головой, и кровь изнутри доконала его.
— Могу я видеть полицейского Робертса? — спросила Сара.
Они обменялись взглядами и улыбнулись многозначительно. Они знали больше, чем могли рассказать. И полицейский постарше ответил:
— Дело в том, что он уехал сегодня утром. В отпуск.
— Как странно, что он уехал в отпуск именно теперь, когда он занят в этом деле! — удивленно сказала Сара.
Теперь уже оба полисмена стали терять терпение. Она зашла слишком далеко, даже если принять во внимание, что она вдова. Ее брат тоже забеспокоился и, наклонившись к ней, попросил:
— Пойдем, сестра, нам пора.
Слезы брызнули у нее из глаз от горя и обиды. Полисменам стало не по себе, и старший поспешно вышел из помещения.
— Как это случилось, — повторяла она, плача, — отчего умер мой муж? Почему Робертса нет здесь? Он обязан мне все рассказать.
Молодой полисмен, рассердившись, ответил на ее причитания:
— Мы здесь не отвечаем на такие вопросы. Кого это интересует, пусть наймет себе адвоката.
— Хорошо, я приглашу адвоката, — сказала Сара со слезами, и они с братом пошли к выходу. В дверях дорогу им преградил пожилой полисмен. Он вежливо и вместе с тем настойчиво спросил:
— Скажите, почему ваша сестра не хочет внять голосу разума? Адвокат только раздует дело, но ей ничем не поможет.
Коопман смотрел то на сестру, то на полицейского. Он одинаково боялся обоих.
— Спроси его, — потребовала Сара, — что́ неразумного в простом человеческом желании узнать подробности гибели мужа?
— Передайте ей, — сказал полисмен Коопману, — что это был несчастный случай.
— Робертс знает, где я живу, почему он допустил похороны здесь, без меня?
Ее голос становился все громче, а полицейский, наоборот, говорил все тише.
— Да поймите же вы наконец, не я его хоронил. Это был приказ начальства.
Когда они вышли на улицу, Коопман обратился к сестре с заискивающим видом:
— Я умоляю тебя, сестра, не нанимай адвоката, это может повредить мне. У меня отберут права на торговлю. Кто тогда поможет твоему сыну окончить университет?
Сара Маарман вернулась в свой опустевший дом, когда солнце заходило за холмы, озаряя их своими последними лучами. Прошло двадцать четыре часа с тех пор, как ее муж покинул дом вместе с полицейским Робертсом. Сара зажгла лампу и села, измученная горем и усталостью. Вошел Хендрик Баадье и выразил ей сочувствие, а также передал ей слова соболезнования всех цветных с фермы.