Он поморщился, вспомнив эту сцену. Подошел поближе к витрине. Над изголовьем кровати висела полка с книгами, а на тумбочке стоял транзистор — достаточно руку протянуть.
Он прислонился к стеклу и зажмурился. Ах, как хорошо! Его охватила сладкая сонливость. Протянул руку, включил транзистор, ласково пробежал пальцами по рычажкам. Обрывки музыки, голоса дикторов. Словно пчелка, порхающая по цветам, несся он по эфиру. Наконец, настроившись на одну из станций, откинулся на подушку, наслаждаясь мелодией…
— А ну, отойди от витрины, — гаркнул кто-то у него над ухом. Взглянув в высокомерное лицо белого человека, он вздрогнул и, еще больше помрачнев, заковылял прочь.
«Все, что душе угодно!», «Обувь для всей семьи!», «Домашняя утварь!» — выкликали приказчики, завидев прохожих. Но никто из них не удостоил его взглядом.
Порою он жалел, что у него нет постоянной работы. Когда-то — давно это было — нашел он неплохое место, но не смог на нем удержаться. С тех пор как его уволили, он перебивался случайными заработками и все деньги спускал на выпивку, несмотря на ругань и угрозы тетки.
Теперь он уже не разглядывал витрины. Забыл и про тетку и про нахальных клопов. Все его мысли занимал транзисторный приемник. Сверкающая пластмасса, острая никелированная антенна и сладкая, пьянящая музыка. Ему даже не хотелось вина, ничто не в силах было отвлечь его от прекрасного видения.
Внезапно он обо что-то споткнулся, и из подошвы вылетел последний гвоздь. Голой пяткой он ощутил какой-то предмет. В отчаянии посмотрел на дыру в ботинке и тут заметил на земле кисет. Он замер, как охотничья собака, выследившая дичь. Доковылял до стены, пяткой подтащил к себе кисет, лениво почесал голень — и кисет очутился у него в руке.
Внутри прощупывалось что-то плотное, с острыми краями. Это не табак. Укрывшись от посторонних глаз, он развязал кисет и увидел туго свернутые зеленые банкноты. Быстро спрятав кисет в карман, зашагал к дому. Он задыхался от счастья и чуть было не заплясал на тротуаре. Но, завидев полицейского на углу, спохватился: «Еще чего доброго, решит, что я пьян, и арестует меня. Нельзя так рисковать».
Преодолев колючую проволоку теткиного языка, он юркнул в свою комнату. Сразу видно, тетка снова учинила обыск. Вино искала. Тщательно заперев дверь, вынул из кармана кисет, ласково похлопал по нему ладонью и потряс над столом. Развернул тугой комочек банкнот, внутри нашел еще четыре монеты по полкроны.
Всего насчитал восемь пятифунтовых бумажек. Разложил их сначала в ряд, потом веером и, наконец, в четыре кучки, накрыв каждую монетой. В глазах у него рябило. Сорок фунтов! Целое состояние!
Из коридора донесся шорох. Он тут же запихал деньги в карман, на цыпочках подкрался к двери и, щелкнув замком, резко распахнул ее.
Он увидел тетку, застывшую в позе целящегося купидона.
— Ты чего это запираешься? Опять принес вино? Лучше выкатывайся сразу подобру-поздорову. Мне осточертели твои выходки!
— Да какое вино, что ты! — миролюбиво ответил он.
— Не забывай, что я сказала утром! — Напомнив о недавней угрозе, она вперевалку пошла по коридору и вниз по лестнице, которая жалобно заскрипела под ней.
Отыскав в кармане огрызок карандаша, он снял со стены календарь и на его обратной стороне занялся подсчетами.
На транзистор денег хватало с лихвой. Надо купить что-нибудь из одежды, а то, чего доброго, и на порог магазина не пустят.
Тетка возилась на кухне, грохоча кастрюлями. Он бесшумно сбежал по лестнице и выскочил на улицу. Все жители квартала покупали одежду в магазинчике подержанных вещей. Здесь же ее и закладывали, когда припирала нужда.
Он выбрал белый полотняный костюм и голубую рубашку. Долго не мог оторвать глаз от пальмовой трости и надетой на нее дешевой панамы. Искушение было слишком велико, и он купил трость и шляпу и еще синий галстук в белую полоску. Потом, уже выходя из магазина, заметил одеяло, быстро подсчитал в уме и купил его. С щедростью нувориша он дал шестипенсовик на чай мальчишке-продавцу.
На этот раз ему не удалось прокрасться мимо тетки.
— Эй, что это у тебя под мышкой? — Она подозрительно разглядывала пухлый сверток.
Порывшись в кармане, он протянул ей фунт.
— Мне немного повезло, тетя. На, купи себе что-нибудь.
Открыв рот, она глазела на деньги и, воспользовавшись ее замешательством, он прошмыгнул к себе. Что-то бормоча, она спрятала фунт в нагрудный карман фартука.
Выйдя на лестничную площадку, он спросил горячей воды для бритья. Тяжело переваливаясь с ноги на ногу, тетка вошла в комнату и с грохотом опустила миску на стол, расплескав воду. Впрочем, тут же вытерла лужицу краем фартука.