— Верно! Верно! Ради детей, детей моего Эйба!.. — бормотала она.
Ее увели в приемный покой «Скорой помощи» и отдали там на попечение посланной из больницы сиделки.
Только сейчас из нескольких разрозненных фраз, оброненных служащими шахты, Дэвид понял, насколько серьезна катастрофа. Тела нескольких убитых негров уже были доставлены наверх. Пять шахтеров остались заживо погребенными в шахте, Эйб Лоттер — единственный белый среди них. Никто не знал, живы они или мертвы, и если живы, то смогут ли их раскопать до того, как они погибнут. Спасательные бригады, уже вовсю работали под землей. Дэвид увидел лист бумаги, только что приколотый на доску объявлений, — список пропавших без вести, убитых и раненых. Эйб Лоттер был первым в этом списке. Отдельной колонкой стояло имя Бена Джонкера, а за ним — множество имен негров.
Может быть, потому что объявление было как объявление — краткое и сухое, Дэвид впервые уяснил себе весь смысл случившегося. Между ним и его братьями никогда не существовало особой привязанности, но в эту минуту он ничего не имел против Эйба и испытывал к нему только невыразимую жалость. На шахте работает масса людей. Почему именно Эйб Лоттер? Ведь он пробыл-то здесь каких-нибудь полгода, почему же он? Почему несчастье должно было свалиться именно на Лоттеров? Еще вчера это был буйный, хвастливый малый — глупый, но живой, и ему светило солнце. А сегодня он лежит раздавленный под грудой камней. И тот цветной, на которого был так зол Эйб, — другой смертный, тщетно борющийся против смертных, — также погребен под той же самой грудой камней. Значит, все бесполезно и бессмысленно. Вот каковы были первые мысли, что мелькнули в голове Дэвида, и он почувствовал себя, как те женщины, что совсем недавно стояли у кровати Джейка Лоттера, его брата, умиравшего от острого воспаления легких. Все оказалось абсолютно ненужным.
Он вспомнил о своем отце и подумал, что он теперь скажет ему? Какую цитату тот приведет в оправдание, когда будет вынужден записать еще одну скорбную дату на титульном листе своей Библии?
Он подумал о своей матери, на которую каждое несчастье в семье ложилось тяжелым бременем и которая несла его с бесконечным терпением. Он вспомнил о маленьких детях Эйба. Потом мысли его снова вернулись к Эйбу Лоттеру: он был так еще молод, что при всех своих недостатках не заслуживал смерти.
Утренние газеты поместили отчет о разразившейся на Митченерской шахте катастрофе под большими заголовками.
Газеты также опубликовали интервью с одним из тех, кому удалось спастись. По словам этого человека, вначале в забое послышался треск и какой-то грохот, а затем погас свет. Оказавшись неподалеку от выхода, он тут же бросился бежать. В штреке была тьма от стоявшей столбом пыли. Он бежал, и другие бежали за ним. У него осталось такое впечатление, что ни Эйба Лоттера, ни людей из его бригады поблизости не было. Были слышны крики. Ему еще показалось, что это кричит Лоттер, сзывая своих людей. Да, он уверен, что это кричал Лоттер мальчикам из своей бригады, он еще орал на цветного Джонкера — поторопиться.
Потом раздался новый треск и грохот и по шахте пронеслась волна, взрывная волна. Он продолжал бежать, и когда достиг безопасного места, то оказалось, что ни Лоттера, ни его людей не было. Вот и все, что ему известно.
Вот и все, что было известно о том, каким образом Эйб Лоттер был засыпан во время обвала.
Газета поместила также полный отчет о ходе спасательных работ. Спасательные партии, прибывшие из других шахт, работали всю ночь. Они продолжали работать, но все еще не могли сказать, когда доберутся до заваленных людей. В любом случае было мало шансов, что их найдут живыми. Таково, во всяком случае, было мнение администрации.
Только глубокой ночью миссис Лоттер смогли уговорить вернуться домой, заверив, что мужа ее наверняка к утру поднимут наверх и ей тотчас же сообщат об этом. Но и наутро никаких новостей, кроме напечатанных накануне в газете, из шахты не поступило. Миссис Лоттер лежала в кровати с развернутой газетой. Вокруг нее столпились соседи. Она утешала себя тем, что показывала им имя Эйба, напечатанное крупным шрифтом, и вновь и вновь читала о нем.