Биука завидела его еще издали. Она сидела на ступеньках у двери и, увидев отца, бросилась ему навстречу.
— Где ты пропадал, папа?! Я уж начала волноваться. Шикиньо чуть лучше. Ты говорил с ньо Симао? Он ведь не отберет у нас землю, правда?
Джокинья уклонился от ответа.
— Пошли в дом, — сказал он, — там поговорим.
Отец шел впереди, Биука за ним. Продолжал моросить мелкий дождь. Джокинья выдвинул табурет и сел, Биука прислонилась к стене, скрестив руки на груди.
— Папа, ты говорил с ньо Симао насчет земли?
— Да, насчет земли. Но этот жестокий человек и слышать не хочет о том, чтобы подождать до августовских дождей. Завтра он отнимет у нас все. Не представляю себе, что мы будем делать без земли… Знаешь, Биука, что предложил мне этот негодяй? — Джокинья встал с табурета и прилег на кровать. От духоты в доме хмель снова ударил ему в голову. — Знаешь, что предложил мне этот негодяй, — повторил он еще раз заплетающимся языком. — Чтобы я прислал тебя заплатить долг.
Потом Джокинья замолчал в полном изнеможении. Веки его сомкнулись.
— Мы потеряем… — у него не хватило сил договорить.
Дождь лил как из ведра. Биука не спала всю ночь. Слова отца вызвали в ней непонятное волнение. Она мысленно восстановила все, что случилось в «Лапе», когда ньо Симао пристал к ней. Отвращение и страх охватили ее. Почему мужчины так обращаются с женщинами? И Биука без сна лежала на полу рядом с Шикиньо, пока не пропел петух. Тогда она поднялась, распахнула окно и выглянула на улицу. Дождь все еще не унимался. Она закрыла окно и приблизилась к брату, Шикиньо крепко спал. Она укутала его одеялом и на цыпочках прошла к выходу. Прикрыла голову метком из рогожи и выбежала из дому.
Педриньо был на веранде, когда Биука появилась в «Лапе». Он видел, как она брела по двору, цепляясь за стену, и наконец остановилась под окном спальни ньо Симао.
Оглядевшись по сторонам, она поднялась по лестнице и исчезла за дверью. Педриньо сбежал по ступенькам и остановился в нерешительности с широко раскрытыми глазами, не понимая, что привело девушку к ньо Симао в такой ранний час.
Дождь усиливался, сплошная белая пелена закрыла горизонт. Педриньо и не помнил такого дождя. Наконец-то наступили августовские дожди.
Габриэл МАРИАНО
(Острова Зеленого Мыса)
БОЛЬНОЙ МАЛЬЧИК
Перевод с португальского Е. Ряузовой
Дона Манинья дважды перечитала письмо от мужа. Час назад она возвратилась из церкви, ходила проверить, как убирают алтарь пресвятой девы де Консейсао — она принимала в этом самое горячее участие, — и договориться с тамошним священником о бесплатном обеде для ребятишек с острова Сан-Висенте. У доны Маниньи были свои, избранные бедняки, которым она подавала милостыню каждую субботу с двух до четырех часов дня.
Переминаясь с ноги на ногу, мальчик теребил тонкими бескровными пальцами старый берет. Вид у него был растерянный и недоумевающий, словно что-то напугало его и он до сих пор не мог прийти в себя. Широко раскрытые глаза с любопытством оглядывали убранство комнаты, перебегая с одного предмета на другой. Когда он заговорил, голос его прозвучал слабо и приглушенно. Всякий раз, как он обращался к донье Манинье, в жестах и в самой позе его чувствовалось робкое желание угодить, приниженность человека, привыкшего получать щелчки. Дона Манинья подняла голову:
— Как ты доехал?
— Ничего, спасибо…
Расспрашивая его, она думала совсем о другом. Исхудалый, бледный до синевы, мальчик поразил бы своим болезненным видом кого угодно… И в настороженном взгляде доны Маниньи внезапно появился страх. Чувство отвращения все сильнее овладевало ее душой, как ни пыталась она это замаскировать. Было заметно, каких усилий стоит ей казаться любезной. Она сложила письмо и спрятала его в карман платья. Глаза ее остановились на пожелтевшем засаленном конверте. Этот мальчик привез письмо от мужа. И она брезгливо, кончиком мизинца отодвинула от себя конверт.