Сердце Доминги слышит: «мма-ма… мма…»
Тяжело на сердце у Доминги… Глаза так и смотрят на пароход. Она их закроет, чтобы не заплакать. Доминга не хочет плакать, нет, Доминга не может плакать.
Доминга помнит. Помнит тот день, когда господин Гоми продал ферму. Сначала он ей ничего не сказал. Это только потом он сказал ей:
«Доминга, детей я возьму с собой в Путо. Кем они тут вырастут? Пусть учатся в колледже для белых, станут образованными…»
Что делать Доминге? Это же ее дети, и сосали они ее грудь. Нет, не отпустит она их, не отпустит!..
Доминга не заплачет, нет. А дети на пароходе.
Они машут рукой и машут платком. Доминга не хочет их отпустить. У нее голова кругом идет. А этот белый капитан кричит на нее и отгоняет от парохода. А пароход уже отплывает… Он больше не вернется… Глаза Доминги полны слез, но она не станет плакать. Доминга больше ничего не видит в этой суматохе. Господин Гоми заплатил носильщикам, и дети там, на пароходе. Доминга не будет плакать… Но ведь это ее дети, и сосали они ее грудь… И вот уезжают…
Когда господин Гоми сказал ей об этом, она не хотела их отпускать. «Но почему, Доминга?..» — «А вы разве не знаете почему?!» А потом сказала:
«Зека, скажите детишкам, пусть не забывают маму, пусть маме пишут, пусть…»
Дети больше не вернутся. Кто-кто, а уж Доминга это знает. Больше дети не вернутся. Они там, на пароходе. И машут рукой, и машут платком. Доминга слышит, как они зовут маму. В таком шуме только Доминга может различить их голоса. Сердце Доминги знает, что это голоса ее детей.
Только три раза назвала она господина Гоми по имени, Зекой. Первый раз, когда была еще девчонкой, там, в лавке. Господин Гоми работал в лавке. Вот Доминга и говорит ему: «Дайте мне муки и этого… пальмового масла… и…» В лавке никого нет, и господин Гоми смотрит, смотрит на Домингу, а она ему говорит: «Эй, господин Гоми, я спешу». А господин Гоми кладет ей на грудь руки. «Господин Гоми! Оставьте… Что это вы делаете, а?.. Пустите!..» Ну а потом уже, потом… когда это случилось, Доминга ему сказала:
«Зека, вы… опозорили меня…»
Господину Гоми понравилась негритянка Доминга. Он подарил ей нарядной ткани… и бусы стеклянные… И с ее родней все уладил. Стала Доминга жить с белым, жить в его доме. Теперь Доминга уже не была такая, как другие негры, грубые, неотесанные. Нет… Она жила с белым. А негры? Негры ругали ее, называли бессовестной. Говорили, что она забыла свой род и что господь ее накажет…
«Так уж и накажет?!»
«Вот увидишь…»
О! Доминга была умнее их. В споре негры забывались и говорили, что бог — белый.
«Пусть белый, но разве негры не его дети?! А? Так-то! А вы еще меня ругаете за то, что я рожаю детей… детей господа!..»
«Ты мулатов рожаешь».
«Мулатов?!»
«Мулатов. А у них нет ни рода ни племени. Вот спроси своего господина Гоми, пусть скажет, что про это написано в книгах? Да! Нет у мулата ни рода ни племени».
Не так это… Доминга знает. У ее детей все есть: и род и племя. Ведь это ее дети. Они там, на пароходе. Едут в Путо. И больше не вернутся…
Доминга помнит, как говорила старикам:
«Это вы бессовестные, а не я! Да, вы…»
Но все же страшно было Доминге, боялась, что сглазят негры… Не раз ходила она к колдуну…
Доминга жила с белым. Жила в доме господина Гоми. Там и дети появились, там и стареть стала. Теперь она совсем старая. Вот господин Гоми и велел ей спать на циновке. А он… Он всегда делает что хочет. Кто-кто, а Доминга это знает. Но ей не обидно… У нее есть дети, ее дети…
И все же не с кем-нибудь — с белым жила Доминга, с господином Гоми. И была не то, что другие. Сама в лавке хозяйничала и детей растила… Других негров видала, лишь когда в лавку приходили за мукой там или еще за чем-нибудь. Да и зачем они ей? У нее дети есть — хорошие дети. Она о них заботится, а ругать не ругает…
Потом господин Гоми продал лавку… Стал плантатором. Купил землю у ее родни и у других… Сказал, что лучше отдать деньги ему, а то у них все запущено, да и вообще они могут потерять права на землю, а у него деньги… Господин Гоми богатый… И если ему понравилась чужая земля, так он уж ее купит. Негры говорили, что их идол Гананзамби его накажет… Доминге все равно. У нее есть платок, самый красивый… И браслет… И бусы стеклянные…
Второй раз Доминга назвала его Зекой, когда умер мальчонка… Избил ее тогда господин Гоми!..