— Слушай… — произнес он, стараясь не спугнуть мальчика.
Толстое Брюхо не отвечал, недоверчиво следя за его движениями. Нито присел на корточки, ковыряя муравьиную норку кончиком стрелы. Он всячески стремился внушить доверие, показать, что не собирается дразнить его. Внезапно в голову Нито пришла новая мысль, и он протянул ему большой кусок красной глины.
Толстое Брюхо в изумлении уставился на него, недоумевающе повел плечами и в свою очередь нерешительно предложил затвердевший комок, который прятал за спиной. Нито с опаской взял глину и попробовал, чтобы не обидеть его. Он почувствовал, как рот наполняется слюной. В конце концов, это оказалось даже вкусно! Но, вспомнив о мрачных словах матери, он сплюнул на землю.
Добравшись до бульвара Питта-Гроз и встретившись с друзьями, Нито рассказал им о встрече с Толстым Брюхом и еще приврал с три короба. Дино решил, что им надо захватить из дому еды и отнести ее Толстому Брюху.
— А что, если мы отдадим ему лотерейные билеты? — предложил Руй.
— Но ведь таблицы еще не напечатаны… — напомнил Жижи, ему это дело казалось не терпящим отлагательства.
— Но почему же отец не кормит его? — удивился Неко, осуждая родителей Толстого Брюха.
Спор оживился, каждый высказывал свое мнение. Возможно, у его родителей нет денег?.. Дино уверял, что их слуге никогда не отказывают в пище.
Завидев идущего мимо негра, у которого были не все дома, дети затянули насмешливую песенку на мотив модной конги.
— Видали, это старый Конго! Бежим за ним… — закричал Руй. — И они гурьбой бросились вслед за негром, начисто забыв о споре, только Дино отстал от других.
Он был хрупкого сложения и ненавидел насилие и насмешки. Когда Конго обернется и бросится бежать от преследователей, они, конечно, станут бросать в него камнями. По счастью, никто никогда в него не попадал.
Погоня в конце концов наскучила им, и ребята остановились у Дома святых, массивного одноэтажного здания, окруженного статуями при входе, здесь был коллеж доны Берты. В историях, сочиненных детьми Кинашише, рассказывалось, будто статуи эти по ночам ведут между собой беседы и даже спускаются с пьедесталов. Дино отказался идти дальше.
— Дедушка будет ругаться, — нашел он предлог.
Приятели переглянулись. Они знали, что Дино никогда не уходит далеко от дома.
— Мы же только до оврагов, наберем трубок — и обратно, — уговаривали они его. Обрезки свинцовых труб, оставшиеся там после того, как взорвалась канализационная система компании «Свет и вода», мальчишки обменивали в лавочке Марио Психопата на фруктовую воду.
— Смотри, потом не проси делиться! — пригрозили они Дино, и тот поспешно повернул к дому.
На дереве мафумейра зачирикала птица, и Марио сообщил им, что уже одиннадцать часов. В подтверждение этому они и сами услышали тихий звон церковного колокола. Под лучами жаркого солнца глинистая вода озера Кинашише казалась медно-желтой и твердой на ощупь, словно была сделана из металла.
Единственным местом, где они могли ловить рыбу, укрывшись от солнца, была тень старой мафумейры. Разлившееся озеро окружило дерево со всех сторон, и теперь здесь был маленький тенистый островок. Но чтобы добраться до мафумейры, надо было пересечь предательскую топь или переплыть озеро. Зека, уже успевший вывозить свои штаны, предпочитал перебраться вплавь.
Тонекас, за всю жизнь поймавший две крошечные рыбешки, воспротивился.
— Неохота мне удить в такую жару!
— Ладно, тогда пошли на каток, — предложил Марио, он уже отказался от мысли о рыбной ловле и целил из рогатки в лягушек, изредка появляющихся на поверхности воды.
Катком называлась бетонная горка, служившая для сбрасывания мусора в квартале Лузиад. Нагулявшись по лесу, мальчики на обратном пути в свой квартал с наслаждением скатывались с нее, оседлав какую-нибудь кучу отбросов. Зеке не хотелось на каток, но он ничего не сказал. С тех пор как он порвал там новые штаны, Зека избегал катка. Спускаясь с холма, упиравшегося в Площадь Лузиад, они повстречали небрежно одетую женщину. Женщина была белая, немолодая и вся потная, она неуклюже несла в руках какой-то сверток.
— Видал, Таламанка объявилась! — шепнул Тонекас Зеке, многозначительно подмигнув.
Таламанка пила запоем, и мальчишки со всего квартала вечно преследовали ее, а она кричала им истошным голосом, вся побагровев и стуча кулаком в плоскую грудь: «Мой муж был капитаном! Я вдова капитана!»
— Давай… — шепнул Марио, когда они поравнялись.
«Холодная вода, речная вода.
Холодная вода, и кто ее только выдумал…»
Зека пел вполголоса, опасливо косясь на женщину краешком глаза. Ей ведь ничего не стоило устроить скандал на всю округу. Таламанке и вправду не пришлось по вкусу их пение, она проворчала, бросив на Зеку презрительный взгляд:
— Ах ты лоботряс, мулатское отродье!..
— Швырни в нее камнем, — обиделся за товарища Марио, он был белый.
— Не обращайте внимания, она чокнутая… — засмеялся Зека, скорчив гримасу.
— Стреляй, — завопил Миранда, сбегая с холма: его преследовала разъяренная голубая ящерица с красной головой. Колибри выстрелил в нее из рогатки. Песок, взметнувшийся от падения камня, попал в ящерицу, и она остановилась.
— Черт! — выругался Миранда, он уже пришел в себя и тоже прицелился. Настигнутое камнем пресмыкающееся отлетело в сторону, упало навзничь, подставив солнцу белое брюхо, и замерло в полной неподвижности.
— Ого, тебе и вправду на колибри охотиться!
Колибри был знаменитый в Кинашише охотник на птиц. Тощий, с маленькой головой, с длинным острым носом, он сам удивительно напоминал птицу. На прозвище он отзывался не обижаясь и благодаря этому завоевал у товарищей уважение.
— Идиоты, чего вы шум подняли!.. — заорал Карлос, появляясь из зарослей агавы, где пытался подстрелить сидящего на ветке птенца. Он все еще оттягивал тетиву теперь уже ненужной рогатки и зло поглядывал на товарищей. В конце концов они решили присоединиться к Буфе, отдыхающему под акацией.
— В лес идти нет смысла… — раздумывал вслух Колибри, устремив взгляд на протестантскую церковь, окруженную огромным садом. Сад был весь в цвету — эти белые цветы любили клевать колибри. Миранда, вспомнив о стороже, покачал головой. Лучше в лес. Словно чудовищный великан, лес шумно спускался оврагами Бунго, карабкался по склонам, заросшим кустарником, звенел птичьим многоголосьем.
— А как насчет роликов? Это ближе и вообще… — предложил лентяй Буфа. Далекие прогулки его не вдохновляли.
Жара стала нестерпимой, и потому предложение Буфы было принято. Они уже скользили по бетонной дорожке катка, когда появились Зека и компания. Зека хмурился. Миранда, конечно, примется потешаться над его привычкой бегать домой попить. Он никогда не упускал случая поиздеваться над Зекой за то, что тот брезгует водой из кранов в садах и парках, в то время как остальные пьют где придется, если их одолевает жажда. Он считал, что это каприз, блажь набалованного маменькина сыночка, и безнаказанно измывался над ним как мог, потому что был старше и сильнее.
Рыболовов встретили радостными возгласами, и минуту спустя кто-то крикнул им:
— Куча мала!
Схватившись с Зекой, Миранда, как Зека и ожидал, съехидничал:
— Брось ты все это, беги домой, попей водички…
— Пошел к черту… — огрызнулся Зека.
Миранда недоумевающе уставился на него. Какая муха укусила этого дурня? Зека всегда пасовал перед ним. Но рисковать своим авторитетом Миранда не мог. Товарищи окружили их, все смолкли, и Колибри, обожавший смотреть драки, тут же набрал в обо ладони песку и протянул их противникам. Зека с тоской подумал, что получит сейчас сильную взбучку, однако не колеблясь ударил по руке Колибри, с ненавистью глядя на него, словно тот был сообщником Миранды.
Зеке здорово досталось. Но в глубине души он торжествовал. Он сам подошел к обидчику после драки: