Том описал Рикмена, не забыл даже про потемневший зуб. Полицейский все записал в небольшом блокноте. Потом начал штриховать уголок листка. Напрасно Том так уверен, что никто не затаил зла против него или против кого-нибудь из его семьи, сказал полицейский. Он спросил, где они живут в Нью-Йорке, где работают.
Когда Том вышел на залитую солнцем улицу, его слегка пошатывало. Конечно, он с самого начала знал, что полиция ничего не может сделать, еще до того, как полицейский ему это сказал.
— Не буду вас зря обнадеживать, — сказал он, — вряд ли мы сможем организовать у вас постоянное наблюдение. Там ведь проселок, да и тот скоро за вами кончается. Вот если бы мимо проходило шоссе. Или хотя бы крупная магистраль. — Видимо, это была шутка, понятная только самому полицейскому.
По дороге домой Том подумал, что мог бы подробнейшим образом его описать. Он внимательно изучил его лицо — над бровью рябинка (след ветряной оспы?), орлиный нос на конце заостряется, как клюв. Он не станет рассказывать Джо и Байрону, где он был, не надо их тревожить.
Байрон, как оказалось, опять ушел на рыбалку. Джо хотела затащить Тома в постель, пока его нет. Том чувствовал, что ни на что не способен.
Прошла неделя, другая. Однажды вечером он, Джо и Байрон сидели перед домом в садовых креслах и смотрели на летающих светляков. Байрон сказал, что выбрал себе одного и следит за ним — «Вон он, вон он!», — и стал пищать в такт мерцанию огонька: «Бип-бип, бип-бип!» Они ели из миски зеленый горошек, который Джо собрала в огороде. Мимо проехал соседский «моррис». Этим летом соседи иногда сигналили им в знак приветствия. Низко над землей пронеслась птица — им показалось, кардинал, самка. Они удивились — сумерки, а птица все летает. Она нырнула в траву совсем как чайка, кардиналы так не ныряют. Потом поднялась, трепеща крыльями, и в клюве у нее что-то было. Джо поставила свой стакан на столик, улыбнулась и негромко хлопнула в ладоши.
Мертвая птица, которую Байрон нашел утром на газоне, была не кардинал, а скворец. Она лежала футах в десяти от большого, во всю стену, окна гостиной, и Том долго рассматривал ее, пока наконец не решил, что, наверное, она просто случайно ударилась на лету о стекло.
В конце лета Том снова встретился с тем полицейским, на сей раз в магазине Рести. У обоих в руках были бумажные сумки, из них торчали пластмассовые соломинки. На сумках уже выступили масляные пятна. Рикмен больше не появлялся, и Тому было немного стыдно за свой тогдашний визит в полицию. Он изо всех сил старался не смотреть полицейскому на кончик носа.
— Встретишь такого чокнутого и поневоле захочешь домой, в город, — сказал полицейский.
Небось думает: «Ох уж эти мне дачники», решил Том.
— Славное выдалось лето, — продолжал полицейский. — Передайте жене, что я завидую ей черной завистью: до чего же хорошо бросить работу.
— Бросить работу?
Полицейский поглядел на крышу машины.
— Честно вам признаюсь, когда вы мне описали того типа, я подумал: наверняка его кто-то подослал, хотят насолить вам или вашей жене, — начал рассказывать он. — А потом на пикнике пожарников я разговорился с вашей соседкой, миссис Хьюэтт, и спросил ее, не появлялись ли в ваших краях какие-нибудь странные личности, еще до того, как вы тут поселились три года назад. Но она сказала: нет, никого подозрительного она не видела. Мы с ней долго разговаривали. Она сказала, что вы занимаетесь рекламой, а какой-нибудь псих об этом узнал и взбеленился. Может, вы где-нибудь перешли ему дорогу, и теперь он решил, так сказать, сквитаться. И потом, ваша жена — учительница, а вы не представляете, как иные родители страдают, если их Джонни приносит из школы плохие отметки, он обязательно должен быть первым учеником. Так что мало ли кому какая глупость могла взбрести в голову. Миссис Хьюэтт, до того как выйти замуж, сама несколько месяцев работала учительницей и ни разу в жизни не пожалела, что рассталась со школой. Говорит, ваша жена тоже просто счастлива, что наконец-то решилась уйти. — И полицейский покивал в знак одобрения.
Том пытался скрыть, что удивлен. Оказывается, Джо в тайне от него поддерживает отношения с их соседкой, Карен Хьюэтт, и именно это почему-то убедило его, что все сказанное полицейским — правда. Они ведь с этой женщиной едва знакомы. Однако почему Джо решила уйти с работы? Видимо, он все-таки внушил доверие полицейскому. Судя по тому, как он вглядывался Тому в лицо, было ясно: он понимает, что Том ничего этого не знал.
Когда полицейский уехал, Том прислонился к нагревшемуся капоту своей машины, достал из бумажной сумки булочки с котлетами и стал есть. Потом взял большую бутылку кока-колы, вытащил соломинку и снял пластиковый верх, куда эта соломинка вставляется. Выпил кока-колу из стаканчика и стал сосать тающий лед, все так же прислонясь к капоту. Еще зимою Джо несколько раз заводила разговор о ребенке, но вот уже с месяц молчит. Неужели она решила забеременеть вопреки его желанию? Пусть даже так, но почему надо уходить с работы, когда она еще ни в чем не уверена?