Поттер кивнул. Лицо у него было странное, все как бы сплюснутое к подбородку, словно придавленное какой-то тяжестью, лежавшей надо лбом, испещренным глубокими продольными бороздами и мелкими, пересекавшими их морщинками, делавшими его лоб похожим на карту дорог.
Рут сказала:
— Славный у вас сад, — и почувствовала себя глупо. Но ведь как-то же надо было начать?
— Да. — Он снял ногу с лопаты. — Да, неплохой.
— А у нас… Я ничего не делала. Сад весь… там так много всего всяких растений и цветов, а я ничего не знаю о них. Он кажется таким запущенным. Надо было что-то сделать с ним, а я ничего не сделала.
— Я бы пришел. Если бы что потребовалось. Но я не знал.
— Конечно.
— Тебе надо бы помочь. С тяжелой работой, вскопать.
— Джо кое-что сделал — посадил бобы. Сделал, что смог.
— Понятно.
— Но этого мало. Я не должна была так запускать сад.
— Еще не поздно.
— Да.
— Увидишь, все придет. Найдется время для всего. Когда приспеет.
— Яблони… Вот с ними тоже не знаю, что делать, — на них совсем нет яблок. Одно-два. Яблони старые. Бен собирался их спилить.
— За ними же не ухаживали. Много лет.
Тил уселся у ее ног, и она наклонилась и потрогала его черную шерсть; она думала: может, завести собаку?. Будет с кем поговорить. Но у нее же есть осел Валаам и куры, а она уже с весны перестала о них заботиться, делала только самое необходимое — давала поесть, попить. Хватит ли ее еще и на собаку?
Поттер заговорил с Тилом:
— У нас гостья, видишь? У нас гостья.
Тил постучал хвостом по земле.
— Я хочу, чтобы вы рассказали мне… — торопливо проговорила Рут, боясь, что у нее не хватит мужества и она придумает какой-нибудь предлог и убежит. — Я хочу узнать все. Как умер Бен. Я давно хотела спросить, но не могла. До сих пор все не могла. Я хочу, чтобы вы рассказали мне.
— Да, тебе надо знать, правильно. Раз тебе это нужно, значит, нужно.
Костер начал разваливаться посредине, ветви и листья разлетелись в стороны, и посыпались искры.
— Люблю это дело, — сказал Поттер, глядя, как и она, в костер, — люблю разводить огонь. И дома, зимой, тоже. От него и на душе как-то теплее.
— У вас здесь так много всего — цветов разных, растений, — я никогда нигде таких не видала.
— Травы, — показал он рукой. — Мисс Фрай — та их знала. Они пахнут получше многих цветов. Я их выращиваю ради запаха, ну и красиво к тому же. А пользуюсь ими мало.
Рут подошла поглядеть на пахучие зеленые кустики травы — на душицу и отливающий серебром тимьян и высокие пушистые бледно-зеленые пучки укропа. Наклонилась, сорвала листик мяты, потерла его между пальцами, чувствуя его ворсистость и сухость, пока из него не начал сочиться сок.
— Я дам тебе всего чего пожелаешь, — сказал Поттер. — Отводки и рассаду, чтоб было с чего начать. Особого ухода не потребуется, лишь бы только принялись.
Но она отвернулась устало, ей не шло на ум делать новые посадки, что-то менять в саду; она не могла заставить себя заглянуть дальше этого вечера, дальше тех вопросов, которые вертелись у нее в мозгу. Пока она не узнает всего, не сживется с этим, ничему другому не было места. Словно она стояла у края стремнины и должна была переправиться на другой берег.
— Может, лучше пойдем в дом? — спросил Поттер.
И здесь тоже все было прибрано, все в образцовом порядке и чисто. В очаге лежали сухие поленья — крест-накрест, одно над другим. Поттер пошел вымыть руки, а Рут села в большое, тяжелое, по всему видно предназначавшееся для мужчины кресло. Комната была вся заставлена мебелью темного дерева, содержавшейся в отличном состоянии. Рут снова с недоумением подумала о том, как Поттер коротает свои вечера и почему он никогда не был женат.
За низенькими оконцами дома небо тускнело, подернутое, словно мрамор, багровыми прожилками облаков. Что ж, верно, ему так лучше, верно, молчание дома ему не мешает, и с него довольно того, что в комнате с ним собака.
Поттер вернулся, руки у него стали красными по локоть, так усиленно он их скреб, а короткие седые волоски на них были белыми, как соль.
— Выпьешь стакан сидра?
Рут видела, что он чувствует себя стесненно — должно быть, не привык к посетителям — и очень старается, чтобы она чувствовала себя как дома.
— Или чаю? Я могу приготовить чай.
— Я бы попробовала сидра.
— Сидр хороший. Добрый сидр, чистый. Прошлым летом был славный урожай яблок.
Она взяла протянутую ей кружку, почувствовала в ладонях ее прохладу. Сидр был цвета меда.