Сестра Бонева добросовестно наблюдала, как в системе убывал физиологический раствор, и время от времени думала о том, что ее муж сейчас, наверное, спит… Так как раствор уже кончался, она должна была заменить ампулу новой и сказала об этом доктору Цочеву.
— Дата выпуска та растворе? — не сдерживая раздражения, спросил он, и сестра Бонева обратила внимание на то, что он небрит и выглядит усталым.
— Пятое число позапрошлого месяца, — взглянув на этикетку, ответила она.
— Принесите свежий раствор, это уже вторая доза. Принесите свежий раствор…
Сестра Бонева вышла из операционной и, прежде чем войти в перевязочную, где находился шкаф с медикаментами, протерла лицо спиртом. Она почувствовала, как резко защипало кожу, и это взбодрило ее; спирт испарялся быстро, и создавалось ощущение легкости.
Шкаф с медикаментами стоял у выхода из перевязочной и имел два отделения. В первом, всегда запертом, находились вещества группы А (сильнодействующие яды), а во втором, более вместительном, обычно хранились физиологический раствор, глюкова и некоторые препараты группы Б (слабодействующие яды). Пузырьки, стоявшие в идеальном порядке, напоминали солдат, выстроенных для парада. Ампулы — одинаковой величины, с этикетками, написанными от руки неровным, немного смазанным почерком, с пятнами клея, — были, и это самое важное, недавно расставлены чьей-то опытной рукой. В перевязочной существовал неписаный закон: препараты группы Б держать всегда справа, оставляя известное расстояние между ними и такими медикаментами, как глюкоза. Сестра Бонева, просматривая этикетки, все внимание сосредоточила исключительно на датах, так как доктор Цочев просил именно свежий раствор. Она выбрала одну из стоявших в центре ампул, на ее этикетке указывалась дата середины апреля и отчетливо виднелись начальные буквы названия лекарства. Сестра Бонева уверена, что была достаточно внимательна, так как ни о чем другом не думала. Не о чем было думать…
Когда она вернулась в операционную, хирург шутил, но сквозь предохранительную маску голос его звучал строго. Никто не спросил сестру Боневу, что она принесла, не спросил об этом и доктор Цочев, который, на мгновение оставив аппарат с закисью азота, находился возле системы. У него был расстроенный вид, и его рука, лежавшая на столике, слегка дрожала.
— Принесите мне аспирин и стакан воды — голова просто раскалывается… — остановившись возле нее, отчетливо сказал он.
Когда сестра Бонева выполнила его просьбу и вернулась к системе, она увидела, что та уже включена — раствор проходил через трубочку и капельность была отрегулирована идеально.
— Одну минуточку, — прервал ее Андрей и оставил в покое свою шариковую ручку. — Следовательно, вы снова ошиблись и вместо физиологического раствора принесли из перевязочной пирамидон, однако в систему его включили не вы?
Наступила длинная и неловкая пауза. Бонева сидела неподвижно и молчала, и в этом молчании была неподвижность и острота. Он был убежден, что в течение всего вечера она готовилась ответить именно на этот вопрос. Андрей попытался представить, как бы на ее месте поступила Юлия. Его угнетало сознание того, что она уверовала бы в свою виновность. Но эта, сидевшая напротив него, была Юлией тридцати лет…
— Если систему включили не вы, значит, вы относительно невиновны или по крайней мере разделяете вину с кем-то. — Андрей взял ее руку и задержал в своей.
Неожиданно она отодвинулась от него. Он снова убедился в том, что она действительно красива. Ее взгляд излучал свет, презрение и страх.
— Я не видела, включал ли систему доктор Цочев, — тихо сказала она. — Как я могу утверждать… я искала аспирин.
— Вы заметили возле системы кого-либо из сестер?
— Во время операции все мы ходим, что-то делаем…
Андрей недобро усмехнулся. Он инстинктивно почувствовал, что это обстоятельство может превратиться в решающий фактор его защиты. С юридической точки зрения человека вне зависимости от того, что тот является соучастником преступления, нельзя считать убийцей, если он без злого умысла подал нож тому, кто убил. Андрей спрашивал Боневу, понимает ли она это, но ответы ее были довольно путаными, неясными.
Хирург начал накладывать шов, и доктор Цочев снова стоял возле аппарата с закисью азота. Операция закончилась, и сестра Бонева заметила, что две трети содержимого ампулы перелиты в кровь мальчугана. Видимо, все прошло благополучно, так как хирург вздохнул: