Выбрать главу

Я с раздражением восприняла присутствие на балконе хозяина дома, потому что он мешал мне думать об Андрее. Его тело все плотнее прижималось ко мне, от него шел противный липкий запах пота. Я почувствовала, как его губы коснулись моей щеки, и обернулась. Видимо, я едва сдерживалась, чтобы не расплакаться, потому что он вдруг перепугался и, словно протрезвев, стал повторять:

— Извините… Я просто, черт возьми…

Он был неплохим парнем.

В гостиной Андрей сдавал карты с видом заправского шулера.

— Нам пора, — громко, не терпящим возражений, спокойным голосом сказала я. Наклонившись к Андрею, я шепнула ему на ухо:

— Твой приятель пытался поцеловать меня…

— Понимаю, — так же тихо ответил он, и я пожалела, что не могу видеть его лица, — сейчас, две-три минуты…

Я медленно надевала пальто в прихожей. Андрей обладал страшным оружием: он во всем со мной соглашался. Он готов был поддержать меня в любом моем желании, как бы неожиданно или наивно оно ни выглядело. И тем самым лишал его всякого смысла. Андрей ходил на мои поэтические вечера и делал это с не меньшим упорством, чем я организовывала их. Андрей готов был принять и поддержать любое мое огромное разочарование и таким образом свести его на нет.

Домой я не торопилась. Пять минут я простояла перед витриной магазина Центра Новых мод, и мне понравилось длинное лиловое платье с пышными рукавами. Мне хотелось купить цветы, но все было закрыто. Я поняла — пойду домой одна, пора. «Сейчас, две-три минуты…» — звучало, как пришедшая на память далекая песня.

Я испытывала удовольствие оттого, что долго привожу в порядок свою постель и, сама того не желая, прислушиваюсь к мелодии, которую насвистывает Андрей, вызывая меня. Он упорно стоял под моим окном. Я осторожно раздвинула шторы и увидела его. Он задрал голову, пытаясь, видимо, разглядеть меня, его руки были бессильно опущены. Картина была отупляющей, посредственной. Я не показалась ему… Я чувствовала, что не должна видеть его сейчас, потому что, если мы встретимся, я уже никогда не смогу с ним расстаться. Никогда!

14

Андрей испугался, что сестра Бонева не войдет в дом и они останутся у входа. В любой момент их мог увидеть прохожий, эта глупая мысль не давала ему покоя. Улица, освещенная фонарями, простиралась вдаль и была похожа на огромную распластанную тень. Весь день Андрея волновало лишь одно: как он предложит ей зайти…

Он не выдержал молчания и, не уверенный, идет ли она за ним, не оборачиваясь, стал подниматься по лестнице. В коридоре царил чернильно-черный мрак, и он слышал, как сестра Бонева ощупывает перила лестницы — она все больше отставала. Андрей открыл дверь и включил свет. Он заторопился, пытаясь унять биение сердца, чувствуя его где-то высоко, в горле, и ему захотелось пить. Он достал коньяк, убрал зачерствевшие бутерброды из тех, которыми заранее наполнил две тарелки. Сестра Бонева расхаживала по комнате и рассматривала репродукции.

— Мне нравится комната, — спокойно сказала она и помогла ему постелить на стол, белую скатерть. — Эту картину я где-то видела…

— Да, да… — ответил он и споткнулся о половик, так как спешил к окну выбросить окурки из пепельницы. Сестра Бонева улыбнулась и села на стул в центре комнаты.

«Я уже спотыкаюсь, — в бешенстве подумал Андрей, — а однажды возьму да разобьюсь насмерть».

В его голове мелькнул образ Юлии, и это сразу успокоило его. Юлия улыбнулась его мысли, но ее лицо осталось неподвижным, как ветер, запертый в комнате.

Не меньше десятка раз Андрей представлял себе, как они войдут и сядут. Ему хотелось, чтоб все прошло весело и легко. Вот Юлия красиво склонила голову. Ее волосы упали, будто завеса, и затенили ее профиль. Профиль сестры Боневой был темным и напоминал только что оставленную ими улицу, он таил в себе какую-то могучую силу и предательство…

— Мне не надо было приходить, — серьезно начала она, но ее слова прозвучали как-то искусственно, бледно. На мгновение ему показалось, что он в одной комнате с женщиной легкого поведения.

— И вообще, зачем я пришла? Зачем?

— Будем здоровы…

Они чокнулись и отпили. Коньяк вернул ему бодрость. И он наконец почувствовал желание обладать этой женщиной, снова быть с Юлией. Андрей назвал ей день, назначенный для рассмотрения дела. Он подготовил свою речь, по крайней мере в основных чертах, и надеется, что их ждет успех. Затем рассказал что-то об университете и о суде, где проходил практику, о неясной тоске, которая каждый вечер охватывала его.