«Напротив» находился ваш злосчастный ресторан, Фрэдди! Минутой позже мы ворвались в него. И пока содержатель излагал капитану поразительные сведения относительно турецкого главнокомандующего, драгуны успели поглотить всю снедь, какую только нашли.
Мой бай Никола, всегда голодный как волк, был, разумеется, в первых рядах.
«Идем, мистер, я кое-что припрятал и для тебя!» — сказал он и потянул меня за рукав, но тут громкий голос Бураго остановил нас:
«К пище не притрагиваться! Она отравлена!» — кричал он, размахивая каким-то пузырьком.
Многое видел я в жизни, но такого урагана криков и проклятий видеть еще не доводилось.
«Как?! Кто это?! Ах, сволочи! Не иначе — Сулейманова работа!»
И, знай, отплевываются.
«А этот старый хрыч куда смотрел? Тащите его сюда!» — проталкиваясь к несчастному синьору Винченцо, громче всех кричал бай Никола. Я не узнавал своего слугу. Волосы его были взъерошены, злобный и вместе с тем мученический огонь горел в глазах. Вообразите себя на его месте, господа. После десяти лет изгнания — ты наконец снова в родном городе. Твоя возлюбленная здесь, почти рядом, а тебя отравили!
«Фельдшера сюда! Где Короленко? Доставить немедля!» — Александр Петрович мгновенно овладел положением.
Но что, в сущности, мог сделать тотчас примчавшийся Афанасий Никитич Короленко? Уж не говоря о том, что был он ветеринарным фельдшером и драгуны в его глазах были не людьми, а чем-то вроде кентавров.
«Взгляните сначала, какой это яд!» — сказал я, когда мне удалось протолкаться к нему. В отличие от военной стратегии, до самого конца войны остававшейся для меня чем-то вроде китайской грамоты, медицина представлялась мне более доступной. Во время службы в Массачусетской милиции я частенько проводил часы досуга в обществе полкового врача за игрой в шахматы либо в приятных беседах о необъятности современной науки. Поэтому я взялся прочитать, что написано на этикетке. Пузырек был из тех, о которых рассказывали вы, Фрэдди, только пустой.
«Кротоновое масло?! — изумленно воскликнул я. — Так вот что добавлено в кушанья!»
Содержатель-итальянец заморгал часто-часто.
«Я ничего не видел, синьоры! Клянусь мадонной, я ничего, ничегошеньки не знаю! Это все Стамо, повар! Потому что тут были турецкие паши… Кто же, кто мог подумать, что вы появитесь… и сразу же на кухню!»
Говоря по совести, он был прав. Драгуны сами накликали на себя беду. Я уже не мог сдержать смеха.
«Послушайте! — сказал я. — Если в пищу действительно подлито кротоновое масло, вас ожидает нечто более страшное, чем отравление!»
«Бога ради, Миллет, перестаньте вы, наконец, говорить загадками! — взорвался Бураго. — Посмотрите на людей!»
«Кротоновое масло у нас используется как средство от запоров, Александр Петрович».
«А сие что означает?» — Он указал на череп и кости.
«В больших дозах это яд, но в пище, разбавленное… Понимаете?»
Драгуны выслушали мои объяснения, но, желая все же наказать синьора Винченцо за пережитые волнения, завладели всеми напитками, какие только у него имелись. Однако капитан Бураго не дремал.
«Не пить! Бутылки оставить!» — приказал он.
«Нет, нет, синьоры!.. Берите! От меня в подарок! Я от души», — уговаривал и суетился содержатель ресторана.
Был ли подарок действительно от души, судить не берусь, но драгуны не имели намерения расставаться с добычей. Набили переметные сумы, сели верхом и ждали лишь приказа выступать.
Однако Александр Петрович почему-то медлил, и я подъехал к нему, желая понять, почему. Он беседовал со священником и его дочерью.
«Убеждаю их, что они могут возвращаться к себе, а они хотят ехать с нами. Считают, что так безопаснее», — объяснил он поручику Глобе и мне.
Он явно оправдывался, но на его месте я тоже не расстался бы так, наспех, с красавицей поповной.
«Это резонно, Саша! — поспешил я ему на выручку. — На улицах шайки… С нами и вправду безопаснее».
Глоба, естественно, присоединился к моим доводам. И Александр Петрович просиял.
Минутой позже мы уже двигались по неосвещенным улицам Пловдива. Бай Никола снова указывал дорогу, хотя, сдается мне, истинным нашим проводником была красавица Вета. Вглядываясь, я различал в темноте ее гибкий силуэт; наблюдал за тем, как она порывисто кивает головой и смеется, как говорит что-то Александру Петровичу, указывая то влево, то вправо. И он тотчас же послушно поворачивал эскадрон.
«Куда это мы, твое благородие? Наверх, что ль, взбираться будем?» — ворчал бай Никола.