Растянувшаяся у подножия монастыря длинная полоса земли вспахивается белоснежными буйволами, и загрубевшие в работе, выпачканные землей девственные руки тщательно и со знанием дела высаживают в нее семя. Когда же лен зацветает, то вся долина становится небесно-голубая, как тот фартук, что повязала дева Мария, собравшись в курятник к святой Анне за яйцами как раз перед тем, как на крыльцо к ней, прошумев крыльями, опустился архангел Гавриил, а в поднебесье, так высоко, что голова кружится, серебряной звездочкой затрепетал на раскинутых крыльях голубь. На много миль в округе обращают люди в ту пору лета взгляд свой наверх, к монастырскому полю, спрашивая себя: «Уж не вознесся ли наш монастырь на небо? Или то милые наши сестрички умудрились стащить небо к себе на землю?»
Потом, в положенный срок, лен убирают, треплют и чешут, после чего спрядут в тончайшую нить и ткут полотно и, наконец, расстелют для отбелки на траве, так что иному покажется, будто снежная равнина раскинулась вокруг монастыря. И всякое из этих дел выполняется старательно и благоговейно, с кропотливостью и окроплениями, составляющими секрет монастыря. Зато уж готовое полотно, переправляемое потом от монастырских ворот к подножию горы на спинах низкорослых ишаков, получается у них беленьким, гладеньким и аппетитным, точно собственная моя ножка лет сорок назад, когда, бывало, отмыв ее, я отправлялась поплясать с нашими парнями.
Усердие, милые господа, — дело хорошее, и набожность — дело хорошее, но первоначальный-то росточек всякого предания должен взойти где-нибудь на стороне, в земле священной. Так и полотно из Конвенто Вело оттого и хорошо, оттого и прочно на удивление, что самое-то первое льняное семечко, тому уж семь веков, завезено было в Португалию одним возвратившимся из святой земли крестоносцем.
В Библии, в книге Иисуса Навина, можно прочитать про земли Лахис и Марешу. Сама-то я читать не умею, и священной этой книги никогда не видела. Но бабка моей бабки по матери бывала еще девочкой в доме одного старика раввина, где очень к ней благоволили, и все, чему он ее выучил, мы потом перенимали одна от другой и запоминали наизусть. Дочь Халева Ахса просила у отца ее поле, сошла с осла и сказала: дай мне благословение; ты дал мне землю полуденную, дай мне и источники вод. И дал он ей источники верхние и источники нижние. И в той земле полуденной, Лахисе и Мареше, жили после племена, что ткали превосходные тончайшие холсты. А португальский крестоносец, чьи предки и сами когда-то были ткачами, прельстился красотою и прочностью тех холстов и привязал мешочек семян к луке своего седла. Через эту-то примечательность и удостоен был монастырь в свое время особой привилегии — поставлять брачные простыни для всех принцесс королевского дома.
А надо вам сказать, милые господа, если вы того не знали, что в Португалии в самых старинных и знатных фамилиях существовал такой обычай, что наутро после свадьбы, еще до всяких там подношений и поздравлений, самый главный дворецкий выходил на балкон и вывешивал простыню молодых, торжественно возглашая: «Virginem eam tenemus» — «Свидетельствуем, что она была девственница». Само королевское семейство строжайше блюло старинный и почтенный этот обычай, доживший до времен наших дедов. Такую простыню больше уже не стирали и не употребляли.
А монастырю в знак признания священного происхождения полотна и в награду за его удивительную добротность даровано было право оставлять себе на память кусочек простыни, свидетельствующей честь невесты из королевского дома.
В срединном флигеле монастыря, откуда открывается вид на всю окрестность, есть длинный зал, как бы галерея, с полом из черного и белого мрамора. По стенам зала, в ряд друг за дружкой, висят золоченые рамы, единственное украшение которых — маленькие таблички из чистого золота с королевским гербом и с выгравированными на них именами принцесс: дона Кристина, дона Инес, дона Якинта Ленора, дона Мария. И в каждой такой раме — кусок полотна от королевской простыни.
В обрамленных золотом очертаниях расплывшихся, выцветших пятен можно при желании разглядеть все знаки зодиака: Весы, Скорпиона, Льва, Близнецов, либо же все, что твоей душе угодно: дерево, розу, сердце, стрелу или сердце, пронзенное стрелой.