Он задремал, несколько раз просыпался в тот долгий вечер, слышал голоса родителей где-то в доме, слышал, как в соседнем саду бегают дети, играя в прятки, и кто-то кричит: «…иду со двора!» Много раз подносил он к глазам картинку, но всегда требовался особый миг, чтобы в обычном пейзаже вдруг возник Рама Сама, приветственно вскинувший руку, — и всякий раз перед этим мальчик ощущал легкое круженье в голове и внезапный толчок во всем теле. Но стоило Раме Саме возникнуть, как пейзаж уже переставал быть пейзажем. Недаром отец говорил: одно из двух…
Над кроватью висела картинка из книжки про Робинзона Крузо: Робинзон уже обнаружил следы человеческих ног на берегу. Картинка словно бы растаяла под взглядом мальчика. Когда же она снова возникла, он впервые вдруг ясно увидел в кустах дикарей, а ведь он всегда подозревал, что именно здесь они должны прятаться. Да только Робинзон еще не обнаружил их, и это давало мальчику ощущение превосходства: вообще-то следовало бы предупредить Робинзона… До чего же весело быть единственным, кто видит все как есть. Надо только уметь смотреть — и сразу все вокруг переменится. Вещи, явления не совсем такие, какими хотят казаться… И блики солнца на потолке подчас обращаются в человеческие лица, а не то принимают образ чудищ, но мальчик уже раскусил их игру, и теперь ему больше нечего бояться… ровным счетом нечего…
Родители стоят у окна и говорят между собой по-английски. В комнату льется из-за их спин свет вечернего солнца, и потому лиц их не видно. Отец наклонился к матери, рука его тихо гладит ее плечо. В закатном свете пламенеют волосы матери, чуть оттопыренные отцовские уши тоже просвечены солнцем. И в миг просветления (какой никогда не забудется, но и не повторится) в его глазах отпечаталась картина: его родители, еще молодые, красивые, склонились друг к другу, разговаривают на чужом языке. А за ними, из уже осенней листвы, видимой сквозь запыленное стекло окна, выглядывает Рама Сама — получеловек-полуобезьяна и ухмыляется добродушно во всю огромную пасть.
Кристиан Кампманн
(р. 1939)
ПРИБЕЖИЩЕ
Перевод А. Афиногеновой
И так, фирма приняла на работу негра. Эрлинг пригласил его домой, и они с Маргрет единодушно решили, что Джо — славный малый. Но вскоре этот черный американец нашел себе белую девушку, датчанку, «ничего страшного, разумеется, я хочу сказать — этого еще не хватало…» Только Джо бывал у них гораздо реже, и вечера вновь стали скучными и бесцветными. Маргрет, не выпуская из рук вязания, исподтишка наблюдала за мужем — он не находил себе места — и тщательно следила за своими словами: к чему рисковать семейным покоем.
Как-то раз — по телевизору передавали последние известия — Эрлинг воскликнул:
— Подумать только! Нашим малышам одному уже четыре, другому — два, мне вот-вот тридцать стукнет, а мы все никак с места не сдвинемся!
Маргрет ушла на кухню — кусты наконец-то подросли, теперь уже никто не будет заглядывать в окна. Дети могут играть спокойно. Пусть едет без меня.
Но его приятель, Бёрге П. Ольсен, — они пришли в фирму одновременно и тесно общались, даже вечера вместе проводили, так что пришлось несколько раз закатить Эрлингу сцены и запретить эти идиотские хождения по пивным! — так вот этот Бёрге П. Ольсен сбежал из заведения оптовика Адельборга и поступил в фирму кухонного оборудования, хотя был специалистом по электрическим часам, и получал теперь втрое больше. Этого не может быть, сказала Маргрет. Еще как может! — закричал Эрлинг с горячностью, какой она уже много лет в нем не замечала, и выбежал из дома. Маргрет задумалась. Пыталась не думать. А на следующий день он объявил ей о своем решении. Она не возразила.
Его мать не давала им житья, сыпала соль на раны, доводила до исступления.
— Да, милая Маргрет, ты знаешь, я вам никогда не докучала, но это так увлекательно, что я просто не могу оставаться в стороне. Эрлинг давно мечтал поехать в Америку. Когда он женился на тебе, я боялась, что он откажется от этой идеи. Будет вынужден отказаться. Подумай только, сколько он сможет там зарабатывать, ведь там нет этого социалистического налогообложения, которое высасывает всю кровь из невинных людей… И карьеру сделает. Его отец гордился бы им.
— Давайте сперва дождемся виз. И потом Эрлингу нужно получить место.
— Место, место. Какая же ты все-таки пессимистка. Впрочем, я это всегда знала…