— Пусть останется, — сказал он начальнику. — Мастер на все руки. Он может и вам как-нибудь пригодиться.
— Ну тогда ладно, пусть останется, — согласился начальник, — если он действительно может быть мне полезен. А сколько он берет?
— Вы имеете в виду моего милого племянничка? — решил удостовериться дядюшка Сатор. — Песо здесь, и еще одно там. Да вообще-то они ему и не нужны вовсе: он еще не знает цены деньгам. Он играет с ними или попросту раздает. Но скоро он вполне оценит, что они значат.
— Понимаю, — одобрительно прогудел начальник полиции. — Ну так как насчет моих двадцати пяти процентов?
— Двадцати пяти процентов? — удивился дядюшка Сатор. — Да вы вполне заслуживаете тридцати пяти за обеспечение здесь спокойствия и порядка.
Начальник полиции просиял.
— Да, тридцать пять процентов. Я понимаю вас. Всегда легко и приятно иметь дело с джентльменом и богатым человеком.
Дядюшка Сатор многозначительно подмигнул мне и, обратясь к начальнику, продолжал:
— На самом деле я предполагал дать вам даже сорок процентов.
— Я никогда не встречал такого щедрого человека, — растерялся начальник полиции. — А мне такое наболтали про вас…
— Так остановимся на сорока процентах, — подытожил соглашение дядюшка Сатор спокойным голосом. — И вот вам премия в десять песо за сегодняшний день. Можете попытать счастья за карточным столом.
Начальник убрал в карман полученную от дяди бумажку и одобрительно поглядел на меня. Потом повернулся и направился к двери, ведущей к игральным столам, что-то бормоча по моему адресу. Он подошел к тому столу, за которым сражались, не зная поражений, двое полицейских, перемигивавшихся друг с другом. Не обратив на это внимания, их шеф начал ставить на карту. Они позволили ему выиграть понемногу раз пять, а на шестой предупредили, что он может расстаться с собственным домом. Начальник сгреб свой выигрыш и поспешно удалился.
Дядюшка Сатор по-прежнему пребывал в задней комнате. Я застал его в глубокой задумчивости. Он сжал руками мою голову и посмотрел мне прямо в глаза. Его взгляд выдавал непоколебимую решимость.
— Вот что, племянничек, — обратился он ко мне, — навести-ка своего бандита-дядю. Передай ему, пусть тут же приходит сюда. Улавливаешь, кого я имею в виду?
— Дядю Соёка, — не раздумывая, ответил я.
— Молодец, племянничек, — похвалил меня дядюшка Сатор.
— Я, правда, не знаю, где его можно найти в эту минуту. А что, ему будет чем поживиться?
— Сынок, — проговорил дядюшка Сатор очень серьезно. — Как я догадался в разговоре с начальником полиции, твой дядюшка-картежник утаил кучу моих денег.
— Я тоже догадывался об этом, — радостно сообщил я ему.
— Так вот, — продолжал он, — сейчас самое время загрести их и смыться со всей наличностью, понял?
— Но вы же обещали сорок процентов начальнику полиции, — запротестовал я по неопытности. — И добрый кусок комиссионных дядюшке Серхио. Что же они скажут, обнаружив, что вы ограбили и обманули своего собственного брата?
— Все это только слова, пустые слова, племянничек, — поучал меня дядюшка Сатор. — Приятные, добрые, красивые. Людям известны только два способа их применения. Я предпочитаю тот, который мне ближе. Ты постигнешь это несколько позже.
— Я бегу, дядюшка Сатор, — согласился я. — Жаль только, что мы не успели заполучить некоторые крестьянские поля.
— Как-нибудь в другой раз, племянничек, — успокоил меня дядюшка Сатор. — Неожиданный оборот событий требует от нас самых решительных действий, и мы должны действовать немедленно и без колебаний. Таковы люди.
— Вы правы, дядюшка Сатор, — поддержал я его, выходя из игорного дома на поиски дядюшки Соёка, моего дядюшки-бандита.
Лигайя Викторио-Фруто
ТУПАДА
Перевод В. Макаренко
Слово «тупада» распространилось по плантациям Оаху[37] с быстротой ветра, пробегающего по кисточкам камыша. Во время коротких перекуров и после работы коричневые баяу, плантационные рабочие-эмигранты, собирались группами и вполголоса на своем диковинном языке взволнованно обсуждали слухи о чудесном бойцовом петухе из Мехико, который, как говорили, должен был появиться на петушиных боях в это воскресенье. Рассказывали, что у этой птицы ноги покрыты золотыми чешуйками, оперение чеканного серебра, а гребешок на голове горит ярким пламенем. Ради такого чуда здешний люд мог побросать работу, рискуя навсегда потерять надежду обеспечить себя собственным клочком земли на родине, ради чего трудились столько лет.
37
Оаху — наиболее крупный из островов Гавайского архипелага, на котором расположен его главный город Гонолулу.