— Этот вечер будет совершенным сюрпризом. Они наняли наш оркестр, — заявил Пете и, опасливо озираясь, заставил меня поклясться, что я сохраню все услышанное в тайне.
Вернувшись в класс, я стал поздравлять своих одноклассников с наступлением рождества. Мне было очень весело. Увидав, что Аида в углу развернула что-то и показывает двум девочкам, я набрался смелости и поздравил с праздником и ее.
— Счастливого рождества, — сказал я по-английски и вдруг увидел в ее свертке расческу и пудреницу в красивой упаковке. «Так вот какие подарки ей нравятся! Они так подходят ей!» Аиду сразу же окружили девочки. Мне показалось, что они с завистью рассматривают и подарки, и ее розовые щечки, и коротко подстриженные темно-коричневые волосы.
На миг я даже лишился дара речи от сознания своей незначительности, так и не поняв, ответила ли она на мое поздравление. Тем не менее я собрался с силами и спросил:
— Вы уезжаете на каникулы куда-нибудь?
— Нет, я остаюсь здесь. — И когда она прибавила, что должны приехать ее кузины и что в их честь предполагается большой прием, я не выдержал и заметил:
— Так вы об этом уже все знаете? — Я почувствовал, что мне следует объяснить, что вечер этот должен быть подготовлен без огласки, чтобы он оказался сюрпризом: на то он и асальто.
На самом же деле никакого сюрприза и не было. Матроны из Женского клуба суетились, вовсю пререкаясь по поводу разных пирожных и иных сладостей, по поводу крещенских вечеров и прочего. В конце концов сестры Ривас превзошли их всех. Коробки меренги[42], конфет, дамские пальчики, сдобные булочки с изюмом и циннамоном, какие умеют делать только швейцарские кондитеры в Маниле, и прочее и прочее — все это, вероятно, прибыло вместе с ними на борту парохода; Я попытался представить себе этот стол: сверкают длинноногие бокалы для пунша; среди изобилия сладостей царят огромные кирпично-красные фарфоровые вазы с золотыми цветами по краю. Местные матроны, однако, вряд ли искренне прилагали усилия, чтобы сравняться с дочерьми дона Эстебана. Наверное, Аида тоже все это видела, думал я. Да и какое мне дело до этого, стоит ли обращать внимание на события, не относящиеся к моей любви?
К назначенному времени, к семи часам, наш небольшой оркестр был в сборе и стоял в ожидании у ворот дома Старого Испанца. Когда, возбужденно щебеча, подъехали леди в тяжелых шалях и нарядных косынках, нам дали знак — и мы грянули увертюру из оперы «Поэт и крестьянин». Когда Пете дирижировал оркестром, глаза его горели гордым огнем — он был несказанно счастлив, что ему пришлось участвовать в таком грандиозном событии. Внезапно зажглись разноцветные лампочки, развешанные садовниками вдоль увитой виноградом стены, — и женщины не преминули отметить, что дочери дона Эстебана оказались готовы к этому приему. Пете прикрыл глаза, щурясь от ослепительного блеска. А женщины, если и были разочарованы, никак не показывали этого.
Когда увертюра подходила к концу, пять человек в белых рубахах внесли в дом огромные коробки с едой. Среди них я узнал, несмотря на странную униформу, одного из пекарей нашего булочника. После взаимных приветствий женщины проследовали в дом, где мы уже расположились в большой зале. Раздвинулись тяжелые дамасские занавеси в дальнем конце — и под звуки «Корзины роз» показался длинный, богато уставленный стол, освещенный светом канделябров. Я тут же вспомнил, что Пете и я отговаривали наших оркестрантов ужинать перед асальто.
— Вы оказали нам большую честь! — говорила женщинам Хосефина, более бойкая из близнецов.
— Ой, как жалко, что вы не позволили нам приготовить вам сюрприз! — заголосили члены клуба.
Охи, вздохи, взаимные извинения, лицемерные протесты и отказы то и дело раздавались из-за стола; их как бы дополняли и гармонировали с ними шуршание юбок и блеск серег. Я заметил Аиду — она была в длинном белом платье, ее волосы были украшены цветами сампагиты[43]. По ее распоряжению двое слуг, мягко шлепая по полу залы босыми ногами, вынесли из музыкальной комнаты сверкающую арфу. Аида указала им место для инструмента как раз рядом с нами и оказалась при этом так близко от меня, что у меня даже дух захватило, но сразу же затерялась среди гостей. Мы потихоньку наигрывали «Танец светлячков», мои глаза оставались в это время закрытыми, а перед мысленным взором снова предстала ее сверкающая фигура.
43
Сампагита