— Ви много лазговаливаете. Не хотели как было — не надо. Областяйтесь к своему плавительству! — И, сказав так, мистер Лим повернулся к нему спиной.
Он растерянно посмотрел ему вслед, не поняв в первую минуту, что, собственно, теперь будет. И, все еще недоумевая, бросился за мистером Лимом, догнал его, схватил за плечо…
Все исчезло мгновенно — он даже не почувствовал удара тростью по голове…
Луалхати Баутиста
ЧЕТЫРЕ ИСТОРИИ О ЛЮБВИ
© «Sagisag», 1979
Перевод В. Макаренко
Стартер нашей машины мощно порычал некоторое время и затих. Все четверо острили и хохотали, незлобно переругивались, опершись на откинутый капот двигателя.
Я испуганно подумал, что сядет аккумулятор. Несмотря на боль в ноге, поторопился нажать посильнее. Стартер тонко взвизгнул несколько раз, а двигатель слегка чихнул. Недаром, подумалось мне, доктор говорил, что после сильного приступа возможен временный паралич правой стороны тела. Острая боль в руке и ноге не проходила и даже усиливалась. Только я не стал жаловаться на это своим ребятам. Я вообще не люблю напоминать им о себе.
— Ну, что там? — высунулся я в окно. — Аккумулятор сядет! — Сестры сгрудились вокруг Боя. На его лице играла лукавая ухмылка.
— Сели, пап. Подтолкни! Как только толкнешь, запрыгивай внутрь… И подсоси побольше бензина! — Он с силой захлопнул капот. — Давай! — Все рассмеялись.
— Знаю я твои старые шуточки, — ответил я добродушно.
Я давно уже не обращаю внимания на их постоянные подшучивания над моей физической слабостью. А их мать как-то сказала: «Ты хоть посмотри на своих детей! В отличие от тебя они все время помнят о тебе. Знай это».
Раздался слабенький голосок Ланы:
— Толкай, толкай!
Дети подталкивают машину все вместе. Она и в самом деле прочная, это всем машинам машина, только что-то двигатель не хочет заводиться.
Лиза кажется безразличной, пока ей в голову не приходит разумная мысль, и от ее безразличия не остается и следа:
— Что-то здесь сомнительно. А бензин-то у нас есть?
Взрыв всеобщего возмущения подтверждает ее догадку. У кого же еще удастся выудить сегодня десять песо на бензин, кроме как у нашей мамы? Жизнь наша с давних пор была полна всяких стычек. Теперь из-за машины. Только Лана умеет ездить на машине без бензина! Вот тебе и «давай»!
— Я пришел, мам, — говорит Бой матери. — Не хочу входить, чтобы не наследить в доме.
Глоринг догоняет его и со злости отвешивает подзатыльник.
— Я с вами, — говорю я. — Надо заглянуть к Камило.
— Только поскорей, пап, ладно?.. — кричит Лана. — Пап, я пока порулю!
Все смеются. У нас всем известно о нашем с ней печальном водительском опыте. Раз она подавала машину назад, и я, отец, находился тут же, и все же она едва не сбила человека.
— Нет, я просто не могу! Какой же ты глупый… — раздраженно начинает Глоринг. — Тебе за нее столько бы дали в антикварном магазине!
Все как один делают «ш-ш-ш-ш», успокаивая мать.
Я с ними всегда немного робею. Помню, как-то я задремал ненароком и через некоторое время почувствовал, что методично бьюсь головой о стенку буфета, а мои близкие перешептываются и смеются надо мной.
— Зачем вы лазили в багажник? — строгим голосом говорю я. — Мне все видно.
— А-а, это, наверное, мама нас выдала!
— Я сам все вижу.
— Поехали. Не то попадем в самый час пик, — высказывает опасение Лиза.
— Я сяду за руль, Лана. Все должно быть поровну, — убеждает Бой сестру.
— Ты с нами? Да, пап? — кричит Лана. — Поехали! Только ты не ругай нас, как тогда под мостом… а то мы тебя высадим!
Этим глупышкам только дай повод посмеяться. Пожалуй, мне сегодня не отдохнуть.; Придется их развлекать.
— Я вижу, вы опять роетесь в багажнике.
— Там только запасное колесо!
— А где же мои старые картины?
Все обменялись многозначительными взглядами. Чтобы выручить их, Лоурдес ответила:
— Папа, это они задумали покататься. Но я, кажется, должна к ним присоединиться… У Джуниора кончилось лекарство.
Вот так.
Удача выпадает, как счастливый билет!.. Если бы только не Лоурдес, я бы ни за что не разрешил им «прихватить», как они это называли, старинные картины, которые оставил мне в наследство мой покойный друг. Они были очень дороги мне. Однако машина, наконец, завелась. Теперь поехали! Ради Лоурдес.
«Мы вам заплатим, — просили мы доктора, — вылечите только в своей больнице ее мужа». Но доктор ответил, что уже нет никакой возможности, что они и так только и делают, что пичкают его наркотиками, а у него все легкие источены, в кавернах, и надежды на излечение нет.