— Деньги на кон!
Покатились кости. Увы — теперь у него вместо ста только восемьдесят… Он попытался отыграть ускользнувшие двадцать — и остался с десятью песо в кармане. Всего с десятью песо!
Его прошиб холодный пот. Не в состоянии вымолвить ни слова, он поставил на кон последнюю десятку. Сухой стук костей — и банкомет протянул руку за деньгами…
Все словно завертелось вокруг него. Опершись на плечо толстяка, он поднялся и, качаясь, медленно зашагал прочь. Кто-то догнал его и сунул горсть мелочи: он почувствовал, как потяжелел карман рубашки. Ему захотелось вытащить эти деньги и швырнуть их на землю…
Когда Тана вернулся домой, Синта изнемогала от боли в животе.
— Как ты долго, — простонала она. — Ну, сколько дали за Битьянга?
Он молчал. Стоял в дверях, как пень. Он так бы и стоял, если бы Синта не подошла к нему и не потрясла за плечи.
— Синта! — хрипло проговорил он. — Поросенка я продал, а деньги… проиграл…
— Проиграл?! Все?! — У Синты перехватило горло.
И тут у нее начались схватки… Тана перенес жену на постель. Акушерка! Срочно нужна акушерка! Где ее взять?
— Ничего, Тана, я потерплю… Это пройдет… Хозяйка уже побежала за акушеркой… А ты лучше вскипяти воды. Уже скоро…
Дыхание ее стало прерывистым, на висках и на шее вздулись вены.
Тана бросился во двор, принес несколько поленьев, начал разжигать огонь. Поленья были сырые и не разгорались. Он стал искать что-либо на растопку — на глаза ему попались карты и кости. Он зажег карты и сунул их в очаг. Кости он сжимал в руке…
Наконец-то явилась хозяйка с акушеркой, обе тотчас захлопотали возле Синты. Прошло немного времени — и в комнате раздался крик новорожденного.
Тем временем Тана напряженно думал. Огонь в очаге и горячая вода были забыты. Он думал о деньгах за визит акушерке, о костях, зажатых в кулаке, о своем ребенке… Решено! Он взглянул на жену — она мирно глотала горячий кофе, которым поила ее хозяйка. А вот и его ребенок — лицо малыша от напряжения красное, как кровь. Он оглядел все это в последний раз — и вышел из дома. Синта что-то кричала ему вслед, но Тана уже ничего не слышал — он в это время сворачивал к игорному дому дядюшки Густинга, сжимая в кулаке «счастливые» кости…
СОБАКА И ПЯТЕРО ЩЕНЯТ
Перевод В. Макаренко
Собака шла за женщиной вдоль зарослей кустарника и то и дело норовила потереться боком об ее юбку. Женщина нагнулась и слегка шлепнула собаку по голове. Та завиляла хвостом и тихонько гавкнула, и лай этот далеко разнесся в вечернем безмолвии.
Женщина сняла с очага горшок с жидкой овсяной кашей и осторожно опустила его на бамбуковую подставку. Она разлила кашу по приготовленным чашкам — их было четыре. Взяв свою порцию, долила еще немного в большую чашку — своему самому младшему, Домингу. Собака все время ходила за ней следом, пока она расставляла чашки на низеньком столике, и старалась обратить на себя внимание. Женщина иногда поглядывала на нее и отрицательно покачивала головой.
Лауро, Инто и Доминг — трое ее ребят — уселись рядком за столом, но еще не прикасались к ложкам, лежавшим рядом с чашками, ожидая, когда мать, сложив вместе свои истощенные руки, как всегда перед едой, пробормочет короткую молитву.
Доминг схватил ложку еще до того, как она закончила молитву. Мать строго взглянула на него, и он опустил голову — так сникает цветок, у которого сбили маковку. Женщину это огорчило, но она не могла сердиться на Доминга: в глубине души она даже оправдывала его.
Над четырьмя чашками с кашей поднимался белый теплый пар. Инто быстро сунул в рот полную ложку и обжег губы и язык, да так сильно, что у него даже слезы выступили на глазах. Он снова открыл рот, на этот раз как можно шире, чтобы жидкая каша не коснулась ни губ, ни нёба. Огляделся вокруг, боясь, не заметил ли кто-нибудь его маневра, и увидел улыбающееся лицо Лауро.
Собака расположилась позади Лауро и глядела на него не отрываясь. Она поднялась на задние лапы, потом села. Взгляд ее красноречиво свидетельствовал о том, как ей хочется есть. Она даже полаяла тихонечко — как-то жалобно, просительно.
С этой собакой у женщины было связано воспоминание о последней встрече с мужем… Он пропадал месяцев пять, а потом вдруг появился, окликнув ее однажды в полночь. Отворив дверь, она увидела перед собой человека с огромной собакой. Из бокового кармана у него торчала рукоятка пистолета. А в корзине, сплетенной из листьев пальмы бури, он принес рис, бананы и сладкий картофель.