— Давай-ка снимай грязное белье!
Но ее выручил сам старый Чоленг. Порывшись в широком кармане, он извлек оттуда пачку замызганных купюр и вручил одну из них Флоре «на мыло».
— Да, так как там дела у твоего мужа? — поинтересовался он, отдавая ей деньги.
— Ищет работу, господин.
— А машину водить он умеет?
Флора не знала, что ей отвечать. Это, конечно, удача — получить место водителя джипа, но…
— Нет, не умеет, господин.
— Жаль.
Флора согласно кивнула головой, порадовавшись уже одному тому, что старик проявил участие и доброту. Тут принесли грязное белье его многочисленных детей и внуков.
— Да, Флора, этого, наверно, не хватит на мыло, — проговорил он, глядя, как женщина пересчитывает белье. — На-ка тебе еще. — И он протянул ей еще одну бумажку.
Флора сейчас же отправилась в магазин и накупила мыла для стирки. Теперь путь ее лежал на рынок в лавку миссис Гарсия. Она застала там ее дочку Мирну.
— Все готово, тетушка Флора, — проговорила она, приветливо встречая прачку, и помогла ей водрузить на голову солидный узел белья. — Список там, внутри.
Счастливая возвращалась Флора на свою улочку: у нее теперь столько стирки. Однако радость быстро сменилась прежними размышлениями о рисе, потому что сегодня ей нечего было приготовить на обед. Вспомнилось еще, что она пообещала Арлен принести хлеба.
Подойдя к дому, она увидела, что Лоленг переодевает Малыша.
— Этот маленький неслух, наверное, измучил тебя?
— Вовсе нет, — отвечала девушка. — И потом для меня это хорошая практика. — Тетушка Флора заметила, что Лоленг, всего несколько дней тому назад вышедшая замуж, даже покраснела от смущения. Ее муж работал носильщиком на железнодорожном вокзале.
— Скоро будет свой? — шутливо поинтересовалась она, сгружая белье.
Зардевшись, Лоленг кивнула головой, но ее счастливый вид и без того обо всем говорил Флоре. И она припомнила, как лет десять тому назад бежала с Бисайев[22]со своим возлюбленным Ингго. Она ослушалась своих пожилых родителей, но по прошествии нескольких лет они простили ее и ее мужа.
Прошло уже столько времени, а муж все не приходил. Флора постоянно помнила о нем. Вот и время обедать подоспело. Надо бы сварить рису. Лоленг уже что-то там готовит на своей половине. Пока мужа не было, тетушка Флора стирала, отбеливала и сушила белье на берегу протока почти что у самого дома. Ей помогала по мере сил Арлен. Рядом возился Малыш.
Все вместе они слушали радиопьесу. Флору особенно, тронули неподдельные рыдания матери, расстававшейся со своим сыном. Каждый день с понедельника до пятницы по утрам и в обед передавали эти радиодрамы с продолжением в одно и то же время, и они с большим удовольствием слушали их, когда включали радио наверху, в квартире домохозяйки, семью которой Флора тоже обстирывала.
«Хорошо бы еще занять риску», — сказала сама себе тетушка Флора. Конечно, ей так неприятно еще раз занимать, но что поделать, у нее нет иного выхода. И она постучалась в дверь квартиры своей домохозяйки.
— А мама дома? — спросила она у девочки, которая ей открыла. — Скажи ей, что мне нужно с ней поговорить. — С собой у Флоры был бумажный пакет.
— Да, что такое? — спросила, появившись, домохозяйка тетушка Кармен. Флора знала, что они примерно одного с нею возраста, но донья Кармен выглядела лет на десять моложе.
— Не могли бы вы одолжить мне еще гатанга[23] три рису? — не зная куда девать глаза от стыда, проговорила Флора и улыбнулась вымученной улыбкой. — Послезавтра я получу деньги за стирку. А то я вам и так уж должна…
— Да полно тебе вспоминать, — покровительственно прервала ее хозяйка. — Постираешь потом белье детишкам, вот мы и будем квиты.
Тетушка Флора сварила рис, подогрела остававшиеся со вчерашнего дня три сушеных рыбки. Скоро уже должны были прийти старшие ребята из школы. Разложила по тарелкам вымачивавшиеся с вечера зеленые листья сладкого картофеля камо́те. Долго смотрела на тенистую улочку, длинную и пустую. Мужа по-прежнему не было. Прибежали из школы дети. Они тоже были чем-то расстроены. Ей стало еще печальней.
— Вот, как вы хотели, я вам все сварила, — почти торжественно объявила тетушка Флора. — Теперь марш мыть руки.
Ее школьники дружно направились к жестяной банке с водой. А сама Флора подошла к небольшому очажку, располагавшемуся в одном из углов их нехитрого жилища. Но ничто не могло отвлечь ее от каких-то дурных предчувствий, теснивших грудь. Порой ей даже чудился голос мужа. Она приподняла за горлышко стоявший на огне горшок, но он вдруг выскользнул из ее рук и упал на камни очага. Горшок треснул, раскололся, и вареный рис вывалился в угли и золу очага.