— Это уж верно, что не дурак, племянничек, — ответил мне дядюшка. — Поэтому, что касается меня, могу вне всякого сомнения заявить — да, я требовал свою долю. Что правда, то правда, король Альфонсо. И вы правы, что требуете свою. Пусть всякие там подонки побираются и попрошайничают. — Он замолк на минуту, потому что в комнату вошел слуга. Взглянув на него как-то подозрительно, дядюшка Сатор продолжал: — Приготовь самый лучший обед для двоих моих бедных гостей и для Его Королевского Высочества короля Альфонсо! — А едва слуга поднял взгляд, чтобы разглядеть короля, прикрикнул на него: — Ступай отсюда, подонок!
Слуга мгновенно исчез из комнаты.
— Как я вас понимаю, — заметил ему король Альфонсо.
— Это единственно возможное обращение со слугами, — подхватил дядюшка Сатор. — Так как же вы начинали этот ваш королевский бизнес?
— Видите ли, я действительно по наследству получил свой королевский титул, — объяснил король Альфонсо. — До меня нищими были мои отец и мать, но они, разумеется, ничего не выпрашивали, подобно этим отбросам общества. Их родители тоже были нищими. У меня длинная родословная. Уж и не помню, как давно она началась, но моя королевская линия берет начало, кажется, с пра-пра-пра-пра-прадедушки, который как-то сказал своей жене: «Отныне ты будешь на коленях умолять, чтобы я пришел к тебе в постель». Вот так, господин, должно быть, и было положено начало королевской линии. Само собой, человек мудрый и обладающий сверхвоображением, вроде меня, просто обязан по-настоящему действовать на национальном уровне. Вы позволите мне продолжить? Так вот, однажды, когда мне несколько дней нечего было есть, я решил провозгласить себя королем всех нищих в нашей стране. Помазание я совершил кокосовым маслом. Так что вся история моего родословного древа заключена в кокосовой скорлупке. А как у вас?
— У меня? — переспросил дядюшка Сатор, взглянув на меня. — Я случайный человек в семье бедняков. Не стану хвастаться и расхваливать себя, но я не думаю, что на самом деле принадлежу к этой семье. Понимаете, вероятно, произошла какая-то ошибка. Если бы моя бедная матушка была жива, можно бы было выспросить у нее тайну моего происхождения. Но, увы, она уже умерла, да хранит господь ее душу. Я — единственный богатый человек в целом клане бедняков. Вот, собственно, и все про это, король Альфонсо.
— Я понял, — откликнулся король Альфонсо. — Такие случайности могут быть и бывают. — Потом он повернулся ко мне и спросил: — Ну а как насчет тебя, сынок? Какая у тебя родословная?
Я только было вознамерился показать ему свою бамбуковую флейту, как появился слуга, неся деревянные тарелки с едой и бутылками вина. Он сноровисто расставил на столе блюда и стаканы и, удаляясь, бросил все-таки быстрый взгляд на короля Альфонсо.
Мы уже принялись за еду, когда из винной лавки возвратился отец. Увидав роскошные закуски, он мигом сыскал себе стул и наполнил свою тарелку, а затем налил большой стакан вина. Папаша усердно работал обеими руками, неприлично фыркая и сопя, особенно когда кусок кости застрял у него в горле. Он протолкнул его, хватив добрый глоток вина. Примечательно, что его вовсе не интересовало, откуда тут взялся король Альфонсо.
Когда дядюшка Сатор и король Альфонсо насытились, они перешли поближе к окну, рассевшись на легких стульях. Я стоял рядом с ними. Они покуривали ароматные сигары и время от времени стряхивали белый пепел в пепельницу с золотым ободком.
— Мне нравится этот дом, — как бы между прочим заметил король Альфонсо. — В нем, должно быть, куча денег.
— Да, здесь есть деньги. — И дядюшка Сатор невольно взглянул на сейф, который он запихнул под стол перед тем, как приступить к еде. Ящик был прочно прикреплен к одной из ножек массивного стола железной цепью. — Много денег, — заключил он.
— Мне это очень приятно, — проговорил король Альфонсо. — А сколько вы собираетесь дать мне?
Этот вопрос застал дядюшку врасплох, поразив его, но надо отдать ему должное — он сумел сохранить самообладание и даже улыбнулся. То, что он сказал затем, превзошло мои самые смелые мечты. Ему, верно, захотелось показать королю нищих, что он не из тех подонков общества.
— Как насчет сотни? — предложил он.
— И это все? — воскликнул король Альфонсо, сердито стряхивая пепел. — За кого вы меня принимаете, господин?
— Ну хорошо. — Голос дяди звучал совершенно спокойно. — А ста пятидесяти довольно?