И, движимый чувством острого сострадания к миллионам незаслуженно обездоленных людей, индийский писатель иной раз не выдерживает, поддается «нетерпению сердца» и заставляет то ростовщика раскаяться, то погибнуть вконец исстрадавшегося, только бы отыскать какой-нибудь выход из создавшегося тупика.
Поэт и драматург Рагхувир Сахаи суммировал двойственность положения индийского писателя, в которой и заключен трагизм его существования:
«…те, кто владеет словом и рвется выразить душу народа, — не знает подробностей народной жизни. Мы присягаем на верность народу, но не в силах сделать так, чтобы народ хотя бы узнал о нашей присяге».
История поставила индийскую литературу перед неимоверно трудной задачей — сотворением гармоничного мира из хаоса противоречий, смешения эпох и цивилизаций.
Что может служить лучшим доказательством жизнеспособности индийской литературы, чем тот факт, что она, ассимилировав в себе столько противоречивых влияний, сумела превратить их в движущую силу?
Индийский писатель отказывается от оптимистических иллюзий, предпочитая им трезвую оценку действительности. Он не боится сомневаться — и в этом надежда на успех.
ЛИТЕРАТУРА ХИНДИ
Амритрай
Черный лимузин*
Голубой особняк, что возвышается в стороне от поселка, — личная собственность господина Капура. Господин Капур в прошлом был крупный чиновник. Ныне он в отставке, и поскольку пост, который занимал он в свое время, считался весьма высоким, то и пенсия, назначенная господину Капуру, тоже весьма солидная. В особняке вместе с господином Капуром живут его жена и дочь Сушма. Есть у него и сын Деваврат, но он уже человек самостоятельный — преподаватель одного из колледжей в Патне. Дни господина Капура после его ухода на пенсию текут размеренно и спокойно. Единственное, что тревожит господина Капура и его супругу, — затянувшееся одиночество их дочери. Но и эта забота — слава всевышнему! — скоро должна свалиться с их плеч, ибо свадьба дочери — вопрос решенный. Подходящего жениха подыскали, о приданом договорились. Другие ради такого жениха и двадцати пяти тысяч не пожалели бы, а им он достался почитай за бесценок: сваты были рады-радешеньки, когда узнали, что в приданое невесте дают десять тысяч. А жених не какая-нибудь деревенщина неотесанная — дипломированный инженер. Нынешним летом ладони Сушмы покроет желтый свадебный узор, который, по обычаю, наносят соком лавзонии, и тогда родители, избавившись от тревог и волнений, обретут наконец покой.
Мать невесты тем временем начала исподволь готовиться к свадьбе. По ее заказу из лучших магазинов города для невесты доставляли золотые украшения, тюки тканей и вороха готовой одежды. Обо всем ведь надо позаботиться заранее: времени-то в обрез — и не увидишь, как пройдут три месяца.
Правда, самому хозяину особняка совсем не нравилось, что в комнатах скапливается столько всякой всячины: все-таки дом, а не склад. И раза два он даже пытался заговорить с женой на эту тему: ты, мать Дебу[2], не знаешь, дескать, какое сейчас время-то плохое…
Но мать Дебу, купаясь в волнах блаженства, не желала внимать его словам.
— Тебе даже среди бела дня всюду воры мерещатся, — каждый раз отвечала она мужу сердито и отворачивалась.
— Да если б только мерещились, — терпеливо внушал ей господин Капур. — А то что ни день, то пять-десять ограблений. Ты посмотри только, что в газетах пишут…
— Да хватит тебе нагонять страху! — прерывала его мать Дебу. — Вор — он ведь знает, где можно поживиться. А что грабить у нас с тобой?
— Бывает, и за сотню рупий голову проламывают, — не унимался господин Капур.
Но его предупреждения оставались гласом вопиющего в пустыне: приготовления к свадьбе продолжались, не ослабевая, и в комнатах скапливалось все больше и больше всякого добра.
Впервые сомненье закралось в душу к ней дня четыре назад. Вечером, после ужина, ровно в половине девятого, господин Капур по давно заведенной привычке вышел прогуляться. Обычно, совершив непродолжительную, на полчаса прогулку, господин Капур точно в девять — минута в минуту — возвращался домой. В тот вечер, как на грех, он отправился по тропке, что вела мимо особняка, где жил господин Саксена. Надо сказать, что господин Саксена был уже в преклонном возрасте и страдал чрезмерной старческой болтливостью. Если уж кто попадался ему на глаза, отделаться от словоохотливого старца удавалось не скоро: он хотел выложить собеседнику все, что знал, а запас сведений у него был поистине неисчерпаемый. Завидев почтенного господина Саксену, люди за сто ярдов обходили его стороной, однако господин Капур иногда любил на досуге потолковать со стариком.
2
Дебу — уменьшительно-ласкательная форма от Деваврат: в разговорной речи «в» меняется на «б». —