— Пойдем куда‑нибудь в укромное местечко, — сказала она.
— Заткнись, — приказал Дэвид.
Внизу Мор побрел из комнаты в комнату. Вечеринка заканчивалась, большинство гостей уже разошлось. В холле, закрыв глаза и открыв рот, стоял, прислонившись к стене, низенький толстячок. Высокая девица с лошадиными зубами, его дочь, дубасила толстячка по спине и что‑то громко кричала ему в ухо. Она обернулась к Мору за помощью, но он рассеянно потрепал ее по плечу и прошел в гостиную. Там в приглушенном свете медленно танцевала одна пара, остальные сидели молча, не поднимая глаз. В углу в одиночестве стояла — словно на перепутье — женщина в белом платье, сжимая в пальцах бокал. Она смотрела, как он идет к ней неверными шагами.
— Вот ты где, — сказал он и, улыбнувшись, тронул тонкий белый шелк платья. Она не отозвалась. Он вздохнул.
— Ладно, Лиза. Я пьян. Ну и что?
— Ну и ничего. Я ничего не говорю. У тебя галстук сбился.
Он поднял было руку к мягкому черному банту на шее, потом снова опустил.
— Развязался, — сказал он. — Узел развязался.
— Да.
Несколько секунд он глядел ей в глаза, затем отвел взгляд.
— Ты удивительно отрезвляюще действуешь, Лиза. Как это ты ладишь сама с собой?
— Не такой уж ты пьяный, каким хочешь казаться. Да и при чем тут я?
— Знаешь, я встретил наверху женщину, и мне показалось, что это ты. Она смеялась, и мне показалось, что это ты. Представляешь?
Он сунул руки в карманы и оглядел гостиную. Пара перестала танцевать и стояла недвижно посреди комнаты, все еще не размыкая объятий, словно в забытьи. Мор сказал:
— Чего они ждут? Почему не уходят домой?
— Ты их ненавидишь, — сказала Лиза. — Да?
— Кого?
— Всех. Их всех — наших друзей.
Он взглянул на нее, подняв брови.
— Нет. Мне их жаль… и нас жаль. Ты только посмотри… Новая Ирландия… Провеселились весь вечер, а теперь сидим и удивляемся, почему нам так плохо. Стараемся понять, что же такое мы потеряли.
— Ах, Мор, не начинай все сначала.
Он улыбнулся ей и тихо сказал:
— Не буду.
Дэвид просунул голову в дверь, увидел их, улыбнулся и, сложив из большого и указательного пальцев пистолет, выстрелил, потом на цыпочках, крадучись, пересек комнату, оглядываясь через плечо на воображаемых преследователей. Остановился возле них и проговорил, не разжимая губ:
— Еще не поймали?
— Кого? — спросила Лиза, с улыбкой наблюдая это представление.
Мор нахмурился и покачал головой, но ^эвид сделал вид, что не заметил.
— Как — кого? Вашего убийцу, конечно.
От удивления Лиза открыла рот, бокал дрогнул в ее руке и вновь застыл.
А Дэвид продолжал:
— Неужели ты ничего не знаешь? Полно, Лиза. Я думал, вы с Мором специально это подстроили. На нашем вечере будет, дескать, все, даже убийца в саду и полицейские по пятам. Так ты ничего не знаешь, Лиза?
Лиза вопросительно взглянула на Морриса. А он зло скрежетнул зубами и уставился в землю.
— Прекрати, Дэвид.
— Ах, простите, — сказал Дэвид ухмыляясь и кашлянул, прикрыв рот ладонью.
Лиза повернулась к нему.
— Дэвид, что значит эта шутка? Я спрашиваю серьезно.
— К сожалению, Лиз, это не шутка. Сегодня вечером какой‑то лудильщик шесть раз пырнул свою подружку ножом в сердце. Полицейские окружили его где‑то здесь поблизости, и тут пошел дождь. Говорят, они оставили совсем зеленого юнца следить, чтоб убийца не ушел, а сами отправились в Селбридж за плащами. Так что сейчас он где‑то здесь, если только не в Англии — при расторопности наших парней такое вполне возможно. Подойди к окну и увидишь их фонари. Весьма волнующая история.
Лиза отпила глоток и поставила бокал. Не поднимая головы, проговорила:
— Почему ты мне не сказал, Мор?
— Забыл.
— Забыл?
— Да, забыл.
Дэвид переводил взгляд с Мора на Лизу, иронически улыбаясь.
— Может быть, Лиза, он не хотел тебя пугать.
Мор обернулся и взглянул на Дэвида, сжав в ниточку побелевшие губы.
— У тебя слишком длинный язык, Дэвид.
Он сделал несколько шагов, затем остановился и добавил:
— И брось ты эту кривую усмешку, когда разговариваешь со мной. А то как бы я не стер ее с твоей физиономии.
Усмешка исчезла. Дэвид сухо сказал:
— Не хотел тебя обидеть.
— А я и не обиделся.
— Так почему же ты злишься?
Мор невесело хохотнул:
— Я уже сто лет не злился.
Он повернулся и пошел, стараясь держаться прямо, они молча смотрели ему вслед. Затем Лиза нервно рассмеялась и сказала: