З а н а в е с.
Перевод Л. Меньшикова.
Цзинь Юнь
НИРВАНА «ПСА»
П е с (Ч э н ь Х э с я н).
Ц и Ю н н я н ь (и его п р и з р а к).
Л и В а н ь ц з я н.
С у Л я н ь ю й.
Ф э н Ц з и н ь х у а.
Ч э н ь Д а х у.
Ц и С я о м э н.
Время действия — наши дни.
Место действия — горная деревушка на севере Китая.
Погруженная в темноту сцена. Но вот она озаряется слабым светом, и в глубине ее вырисовывается контур кирпичного, в старинном стиле дома. Оттуда доносится какое-то шуршание, похоже, чиркают спичкой, вспыхивает огонек, но порыв ветра тотчас гасит его. За этот короткий миг зрители успевают разглядеть героя нашей истории — Ч э н ь Х э с я н а. Пес — унизительное и грубое прозвище, которое следует за Чэнь Хэсяном уже более семидесяти лет. В этом прозвище воплотилась вся его жизнь да и горькая судьба его отца. В деревне и стар и млад словно забыли его человеческое имя — Чэнь Хэсян. Теперь это изможденный, седой как лунь старик, похожий на загнанного зверя, которого выследили и которому вот-вот придет конец.
Опять чиркнули спичкой, но она тут же погасла.
П е с. Мать твою! Мало того, что всю жизнь не везло, а теперь даже спички зажечь не могу. Чистое наваждение! (Снова чиркает спичкой и подносит ее к соломенному жгуту.)
Из-за спины Пса выглядывает п р и з р а к — неуспокоенная душа Ц и Ю н н я н я, которую в дальнейшем мы будем называть именем ее некогда здравствовавшего хозяина. Призрак делает вид, что дует на горящий факел, в тот же миг порыв ветра и вправду гасит пламя. Пес резко оборачивается, вначале онемев от изумления, потом, взяв себя в руки, спокойно спрашивает.
Выходит, это ты?
Ц и. Я.
П е с. Стало быть, нежить?
Ц и. …нежить.
П е с. Нечистый дух, что ли?
Ц и. …дух.
П е с. Зачем пришел?
Ц и. Ты подумал обо мне — и я тотчас явился.
П е с. Что за причина мне думать о тебе?
Ц и. Скучаешь без меня. В наши-то годы есть о чем вспомнить. Это всегда так: о ком думаешь, тот и является. (Показывает на дом.) Все-таки сожжешь?
П е с. Спалю дотла.
Ц и. А подпалишь — и за решетку угодишь.
П е с. Я покараю собственного сына.
Ц и. Но половина дома-то принадлежит моей дочери.
П е с. Выходит — обе половины и спалю.
Ц и. Затвердил одно: «спалю да спалю»… И тебе тогда крышка! Разве не так? Ха-ха-ха!
П е с. Чего зубы скалишь?
Ц и. Да над тобой смеюсь.
П е с. Надо мной?
Ц и. Похоже, тебе на этом свете хуже, чем мне на том.
П е с (презрительно). Хуже? Мне хуже, чем тебе? Это мне-то хуже, чем тебе?
Ц и. И все-таки, Пес, тебе хуже. Я и в хоромах пожил, и мошну имел немалую. Помирал, правда, не очень весело; но все равно закрыл глаза помещиком. И то сказать, без малого триста му земли имел. А ты получил дом задарма — и сразу жечь. Вот уж поистине верно сказано: «Волчья шкура к псу не лепится».
П е с. Катись отсюда, вонючий помещик!
Ц и. Да ведь мы с тобой свояки.
П е с. Никогда не признавал я этого сродства! Это позорное пятно на моем имени.
Ц и. Всю жизнь мы были что драчливые петухи, так, может, в нынешний вечер попытаемся-ка поладить друг с другом. А вот и наши молодые объявились, обсуждают новую жизнь.
Появляются Ч э н ь Д а х у и Ц и С я о м э н.
С я о м э н. Твой отец привязан к дому. Тут его корни. Неужели посмеешь тронуть эти стены?
Д а х у. Когда старая телега загораживает дорогу, ее убирают.
С я о м э н. Ишь как сегодня разошелся! Аж страшно!
Д а х у. Старик-то подряхлел, совсем рехнулся.
С я о м э н. Ну не скажи!
Д а х у. Ты, как всегда, покрываешь его. Я ему говорю, продам дом, выручу немалые деньги, верну долги. Сам-то он двадцать лет болеет, надо же расплатиться за лекарства.
Все это время Пес и Ци Юннянь прислушиваются к разговору.
Ц и. Слышь, продавать собрался…
Д а х у. Завтра продам, а там он пойдет на снос.
П е с. Завтра он продаст! Да я сегодня его сожгу! Вот уж отведу душу. Сожгу и наконец обрету покой, сожгу и…
Ц и. Жги его, жги! Поддай огоньку, чтобы всем жарко стало.
П е с. Ты-то чего радуешься? Тоже мне владетель о трех аршинах земли, святой из храма у пяти дорог, пред которым не воскуряют благовоний, тухлый помещик из прошлого…