Канонада затихает.
Война окончена. Помещик Ц и, бежавший из района, охваченного войной, возвращается домой. Он подбегает к дому Пса.
Ц и (злобно). Псу волчья шкура не лепится! Пес, щенок, где ты там?
Появляется П е с.
П е с (доволен собой, напевает арию их хэбэйской оперы «Вступая во дворец»). «Восемнадцать лет минуло, я воссел в Чанъани на престол…» Помещиком тоже быть хлопотно, эх-хе-хе… Поворочаешь тонну с лишним кунжута, поясница-то и разламывается. (Обрывает себя.) Ворчуном стал! А ведь не только свинины не сдал, еще и свиньи-то толком не видал! Когда же я стану наконец хозяином — уважаемым Чэнем? Взять Юнняня, тот круглый год — в длинном халате и короткой куртке, в чулках и начищенной обувке. Что ему ни сделаешь, крутит носом, и то не так, и это, выйдет из дому — ему осла подают, садится за стол — соленья маслом приправляют… Постой, а кто тут меня звал? Зовите-ка настоящим именем — Чэнь Хэсян!
Ц и (презрительно). Стоило загреметь пушкам, как твои дела, сукин сын, пошли в гору. Что, хорош урожай в этом году?
П е с. Уж как хорош! (Таинственно.) Скажу без утайки, в горшках-корчагах, мисках-куда ни ткнись — всюду кунжутное масло, я весь промаслился, а уж что наелся — про то и не толкуй, но оказалось, от масла-то, как объешься, несет, мо́чи нет.
Ц и (с деланным равнодушием). Как же тебе начислить заработок?
П е с. О чем ты?
Ц и. Ты собрал мой урожай, как тебе платить за работу-то?
П е с. Э-э, вон ты куда гнешь! Что же, нынче так: за двадцать му обработанного кунжутного поля — жизнь. Бери урожай — давай жизнь.
Ц и. Не забывай, помещичьи отряды-то еще вернутся.
П е с. И ты не забывай, наши отряды тут неподалеку, вон за рекой стоят.
Ц и. Кунжут мой, с моего поля.
П е с. Нет мой, у меня дома в мешках.
Ц и. Ты думаешь, законов уж нет?
П е с. Их давно бомбами порешило.
Ц и. Ах ты, бездельник, дрянь этакая!
П е с. Ты еще и ругаться вздумал!
Ц и. Весь твой род дрянь, и отец твой подонок!
П е с. У самого отец подонок!
Ц и. Нет, у тебя! Твой за два му земли на спор съел живьем собачонку, ладно сам помер, еще и тебе на всю жизнь удружил собачьей кличкой.
П е с (не сдаваясь). Все потому, что у моего отца земли не было, он любил землю, а у него ее не было… Думаешь, у твоего отца, подонка этого, с самого рождения, что ли, на лбу была отметина — богач? Как бы не так! В год Гуансюя[53] во время половодья все канавы и рвы заполнились водой, кругом была топь — не видать ни травинки, и только на вашей крыше вдруг вымахал огромный кориандр высотой в два чи. Никто не мог взять в толк, как это он вырос на земляной крыше-то?
Ц и. Дурья голова, это все от Бога богатства. Он надоумил отца взять куль семян кориандра и сделать высевки в полове с глиной на крыше.
П е с. Знаю, мой отец прослышал про то и на второй год тоже заровнял крышу и намешал в глиняное месиво разных семян — кориандра, мускатной тыквы и еще патиссонов, но, как назло, семь недель кряду стояла сушь и на небе не появилось ни облачка. Мы с отцом, поди, не меньше вашего молились Богу богатства, да все псу под хвост.
Ц и. Твоему отцу на роду написана злая судьба.
П е с. А у твоего богатство — не от судьбы, кто ж не знает, кориандр-то он продал втридорога. Не прогадал! Сбывал в большие лавки по цзяо[54] за корень! Вот они откудова, ваши три цина[55] земли-то!
Ц и. Да-да, оттуда и пошло, мы разбогатели…
П е с. Думаешь, только вам богатеть можно? Мой старик тоже хотел, изо всех сил вкалывал.
Ц и. Он шел неправедным путем.
П е с. Отец всю жизнь землю копал, посмей еще заикнуться о неправедном пути!
Ц и. Будет тебе языком-то трепать, возмести лучше за кунжут! Собачий нрав не изменишь, ты мне в тот год еще и мула загубил, недосмотрел, вот он и свалился в колодец.
П е с. Что ж ты на меня все сворачиваешь? Когда я батрачил у тебя, ты и меня, и скотину вконец загнал, мул подыхал от жажды, потому и сиганул в колодец! А меня ты приставил к барскому дому и велел избить мокрой пеньковой веревкой. Ладно бы тогда только кожу содрали, а то ведь и новую рубаху в клочья изорвали! Ты мне нынче за все заплатишь, за все!
Ц и. Не упрямься! Отдавай кунжут без разговоров!
П е с. Ишь чего захотел! Держи карман шире!