Д у. Хэ Ванлань!
Бабушка Го от этого властного приказа вздрагивает и невольно открывает глаза.
(Приказывая.) Ты… Чтобы ты мне эту чашку молока выпила!
Ду приподнимает бабушку Го, придерживая ей голову рукой, подносит чашку ко рту. Бабушка Го послушно делает глоток. У всех отлегло от сердца.
Ф а н. Вот! Вот так… вот так.
Х о у (хлопает в ладоши). Старина, здорово! Все-таки ты молодец!
Ю й. Теперь будет лучше, сможет кушать, и болезнь отступит…
Женщины плачут. Го в конце концов глоток за глотком выпивает почти все молоко. Видя, что ей тяжело дышать, Ду осторожно опускает ее на подушку.
Г о. Мне так неловко перед всеми вами, столько хлопот со мной.
Ф а н. Не говори так, Го, ты что, нас чужими считаешь?
Х о у. Вот именно! Мы кто тебе?
Ю й. Все надеются и хотят, чтобы вы поправились!
Г о. Поправлюсь, а что толку. (Горько.) Смогла вас всех увидеть-это уже большое счастье. Эх! Уж лучше бы умереть!
Х о у. Не нужно так говорить. Хорошая смерть ничуть не лучше, чем плохая жизнь. У кого в жизни не случается трещины. Если пораскинуть умом, то можно утешиться, что наши дети и внуки будут жить счастливее и свободней.
Т о л с т ы й Ч ж а о. Послушайте, вы, бабушки, не наговорились еще? Мы тут стоим в сторонке уже битый час.
Т а н ь. Вот именно. Теперь пора и нам сказать несколько слов.
Ф а н. В самом деле! А то все мы да мы. Пусть поговорят, пусть.
Г о (с трудом приподнимается). Ох! Дедушка Тань! Дедушка Чжао! И вы оба… Мне как-то совестно… Столько людей всполошила…
Т о л с т ы й Ч ж а о. Не надо! Вы лежите, лежите, организм сейчас ослаб.
Т а н ь. Вы лежа говорите. Тут все свои.
Ч ж э н. Да не церемоньтесь, нам давно надо было прийти. Ваши старые друзья поручили мне сказать, что ждут вашего скорейшего выздоровления и возвращения в парк. Все вас ждут!
Т о л с т ы й Ч ж а о. Верно! Как только вы вернетесь, у вас на душе наверняка посветлеет. И всякая болезнь исчезнет.
Т а н ь. Верно! Тоска приводит к болезни. Это я хорошо знаю!
Ч ж э н. Листья клена в парке стали уже красными, еще краснее и красивее, чем в прошлые годы.
Т а н ь. Еще бы! Как известно, листья, покрытые инеем, краснее, чем цветы в феврале!
Х у д о й Ч ж а о. Мне кажется, что даже цветы в феврале не могут сравниться с ярким цветом кленовых листьев.
Ю й. Точно! Как будто все горы усеяны красными бабочками.
Ф а н. А по мне, так они похожи на огненные облака при закате.
Х о у. Действительно, как будто все горы покрыты красным шелком.
Ч ж э н. Садовник Ду, мы тут заговорили о красных листьях в парке, а мне кажется, вы больше всех имеете право на слово. Скажите вы…
Д у (с большим чувством начинает декламировать). «Мне кажется, что кленовые листья подобны язычкам пламени в печи, которые выбиваются из-под заслонки и согревают человеческое сердце».
Ч ж э н. Ну хватит, бабушка Го устала, пусть отдохнет.
Ю й. Правильно! Лучше придем в другой раз. Послушай, Го, возьми-ка эти куриные яйца, мы их сами варили в бульоне из пяти ароматов.
Ф а н. А это я специально бегала в деревню и купила тамошний сорт печенья.
Х о у. А я для вас стушила большую курицу, жирная, для поправки здоровья.
Х у д о й Ч ж а о. Вот сладкая дыня от меня.
Т о л с т ы й Ч ж а о. Тут я приготовил для вас тефтели под названием «четыре счастья».
Тань подносит консервы, фрукты.
Г о (волнуется). Нет, так нельзя! Я не могу допустить, чтобы вы все тратились. Мне и так неловко, что вы все пришли меня навестить… Директор Чжэн, скажите им, чтобы взяли все обратно…
Ч ж э н. Это добрая воля каждого, я в это дело вмешиваться не могу.
Г о. Ду, быстренько! Вели им унести все обратно, я не могу принять…
Х о у (шутит). Садовник Ду, слышал, нет? Поступил приказ.
Д у (глупо смеется). Да! Да!
Г о (с неловкостью). Эх! Тетушка Хоу, я не в этом смысле…
Ч ж э н. Ну, мы пошли, а у вас (к Ду) есть еще одно задание, не забудьте про булочку.
Все прощаются и уходят. Ду их провожает, возвращается, прибирает в палате. Затем наливает Го кружку воды.
Д у (тепло). Устали? Выпейте водички! Скушайте булочку!
Го молчит.
Не встречал такого равнодушного и безучастного человека. Пора бы и растаять. Зачем же так мучить себя?