— Пережил бы он то, что мне довелось пережить, не стал бы так разглагольствовать, — со вздохом произнес Фэй Юань, устремив взгляд на висевшие над кроватью фотографии. — Циньцинь, — вдруг окликнул он ее едва слышно, с дрожью в голосе, и волнение его передалось девушке. — Ты такая чистая, такая наивная… А знаешь, она уехала…
Циньцинь чувствовала на себе его пристальный взгляд, хотя за стеклами очков глаз не было видно.
— Кто она? — спросила Циньцинь, хотя отлично знала, о ком идет речь.
— Весной семьдесят седьмого года она уехала на юг, бросила меня. — Он понурил голову. — Тогда я понял, до чего лицемерными и подлыми бывают люди, понял, что свое, личное, — это то, на чем держится мир. Ты совсем еще ребенок, чистый, наивный, в тебе сохранилась природная доброта, это удивительно!
— Нет, нет, — смущенно возразила она, теребя свой шарф. Она вовсе не наивная. Собирается замуж, а сама пришла к парню, с которым едва знакома. Хороша наивность! Нет, Фэй Юань должен считать ее подлой и скверной. Циньцинь покраснела, слезы навернулись на глаза, она готова была от стыда спрятаться под нары. — Нет!
— Не спорь, — безапелляционно заявил Фэй Юань. — В первый же вечер, как я тебя увидел, я понял, что ты не занимаешься исследованием стекла, просто тебя очаровали узоры, которые мороз нарисовал на стекле. Кого может привлечь в нашем мире, мире растленных душ, святая чистота и эфемерность морозных узоров? А ты ими любовалась и в то же время грустила в одиночестве…
Голос его звучал ровно, нежно и мягко, как свежий снег. Циньцинь дрожала. Ей хотелось прижаться к нему и плакать. Одиночество? Он единственный понял, как она одинока, как ей тоскливо. Рядом люди, и кажется, ты неотделима от них, а сердце одиноко. Живешь, как стекло в воде, как асбест в огне!.. И вот встретился человек, который понял ее, понял ее тоску. Но почему в его голосе нет теплоты, почему он так скован, его холодность причиняет ей боль, ранит душу? Циньцинь стало не по себе. Она взглянула на окно. Мороз уже стал рисовать на стекле свои узоры. Эти узоры, наверное, частые гости в холодном студенческом общежитии. Узоры великолепны, в них чудятся отблески зорь, сказочные феи в белоснежных шелковых платьях, порхающие по серебристой обители. А может быть, такие же узоры были на дядиной меховой шапке, заиндевевшей от мороза?
— Ты видел северное сияние? — быстро спросила Циньцинь и сама смутилась от заданного невпопад вопроса.
Он молчал. Сердце у Циньцинь готово было выскочить из груди. Неужели он ответит так, как ей хотелось бы?
— Ты знаешь про северное сияние? — повторила она.
Он кивнул.
Вопрос был несколько странный. Девушка и сама это почувствовала. Сама-то она не видела северного сияния, но ей хотелось знать совсем другое. Может, он, как Фу Юньсян, захочет вымаливать дары у святого Будды? Нет, он не такой…
— Северное сияние — это цветные световые столбы и полосы, часто наблюдаемые на небе в высоких широтах, — заговорил Фэй Юань тоном учителя. — Испускаемые солнцем микрочастицы улавливаются магнитными полюсами земли, воздействуют на молекулы газов в верхних слоях атмосферы и вызывают свечение. Понятно? Это частое явление для высоких широт, которое в северном полушарии можно назвать северным сиянием.
— Нет! — горячо возразила Циньцинь. — На Северо-Востоке Китая и в Синьцзяне оно бывает в периоды повышения солнечной активности. Дядя…
А зачем она ему это говорит? Какое отношение он имеет к дяде?
— Если и бывает, то очень редко, как случайное явление. — Он вынул щипчики и принялся стричь ногти. — Почему тебя интересует северное сияние? Конечно, это очень красиво, но кто из нас его видел? Да если бы даже оно засияло у нас над головой, из труб все равно валил бы дым и копоть, а крестьяне по-прежнему рылись бы в желтой грязи… Так стоит ли верить, что над землей воссияет идеальный божественный свет? Я ни во что не верю… Что это ты?
Циньцинь закрыла руками глаза, они болели, их жгло; она боялась взглянуть на Фэй Юаня, словно перед ней предстал совсем другой человек, а прежний, созданный ее воображением, никогда больше не возродится. Сердце у нее упало, и ей казалось, будто она летит в бездну, в страшное подземелье из слышанной в детстве сказки «Дюймовочка», толстый черный крот хочет взять ее замуж. Откуда это отчаяние? Ведь северное сияние — и в самом деле редкое явление, редкое и случайное, никак не связанное с их жизнью. Есть оно или нет его — не все ли равно? Фэй Юань говорил правду, знал он больше, чем Фу Юньсян, почему же на нее нахлынула такая тоска? Пришла заниматься японским, а завела речь о северном сиянии.