Тина Альфонсо взяла под руку Аурелио Марино. Оба сияли. На небольшом расстоянии за ними следовала тень Отпрыска Бустаманте.
— Какая женщина, сеньоры! — сказал Хайме, которому удалось достичь цели — прервать ученую беседу и потолковать на любимую свою тему о женщинах. — Какие ножки. Что до меня, первое, на что я смотрю у женщины, это ноги.
— Ну нет, Хайме! — вмешался какой-то безбородый юнец. — А про лицо что ты скажешь? Вот где главное.
— Я, например, — сказал худой и очень высокий средних лет мужчина, — помешан на том, чтобы ротик был манящий. Что ж до цвета кожи, тут я без предрассудков.
— Вот кто у нас всех перехитрил! — бросил другой.
— Лицо для меня значения не имеет, — возразил третий. — Для того-то, сеньоры, и придумана косметика.
Все засмеялись.
Вдруг Габриэль заметил, что воцарилось молчание и, подобно гулу затихающего волнения на море, шум голосов и звон бокалов стали угасать по всему залу. Заранее предупрежденные музыканты громко заиграли пасодобль, как бы затем, чтобы нарушить странную тишину. Марсиаль взял Габриэля за рукав и отвел в угол.
— Смотри, — сказал он. — Вон генерал[32].
Этого человека со смуглым лицом и медленными движениями сопровождал высокий, статный господин. Голос у генерала был такой тихий, что даже те, кто шли рядом — десяток хмурых, плечистых военных, не могли расслышать, что он говорит.
— Кто этот высокий? — спросил Габриэль, смутно вспоминая его лицо.
— Это американский посол, — ответил Хайме. — Но ты не тревожься. Генерал сейчас удалится. Он явился, только чтобы «почтить своим присутствием». В последнее время он очень занят.
— Скажи, правду ли говорят, — опять спросил Габриэль, — будто в Орьенте высадились революционеры во главе с Фиделем Кастро?[33]
— Не знаю, но я слышал, будто «ортодоксы»[34] готовятся к вторжению из-за границы. Надо завтра почитать газеты… Но смотри, он удаляется.
После ухода генерала и его свиты Хайме сказал Габриэлю:
— Пойдем. Я забавлялся, глядя на маневры Отпрыска Бустаманте, но, кажется, появление генерала его успокоило. Уверен, он уже не затеет скандала, как все мы надеялись. Пойдем.
Когда ехали по Кинта-Авенида, в районе Мирамар заморосил мелкий дождь. Хайме включил вторую пару фар и «дворники».
— Дело оборачивается плохо, Хайме, — сказал Габриэль.
— А ты не думаешь, что положение может измениться?
— Нет, Хайме. С генералом поладить нельзя. Он диктатор, и диктатор более сволочной, чем все прочие. Думаю, тут даже что-то патологическое.
— Но есть же и похуже него: начальники полиции, жандармы… Видел их морды? Похожи на бульдогов.
— Ну, эти просто делают то, что им приказано. Они, конечно, так же виновны, как и диктатор, но… Нет, Хайме, выхода нет. Выбрось ты из головы эту мысль. Вот он, старый наш недуг, думать: «На Кубе все можно уладить, мы все одной крови».
Габриэль достал сигарету и закурил.
— Ответь мне, Хайме, кто ты?
Раздались настойчивые гудки какой-то машины, Хайме убавил скорость.
— Я? Не понимаю тебя. Что означает твой вопрос?
— Так вот, я тебе скажу: ты — буржуа, а буржуа поддерживают Батисту. Ты меня понял?
— Нисколечко. Не знаю, к чему ты клонишь. Тебе хорошо известно — я разбираюсь в положении. Но кто мне не по душе, так это экстремисты. Ты думаешь, один Батиста виноват? Ты думаешь, он знает обо всем, что происходит в стране? О том, что творят эти изверги?
— Ну, солдаты-то — из простонародья, даже сам Батиста такой. Вспомни, что он был тормозным кондуктором. Мне кажется, однажды он даже поссорился с богачами, которые его презирали за низкое происхождение и за то, что он мулат.
— Это было раньше. С тех пор, как Батиста у власти, он про то забыл. Большинство людей, каких мы видели в клубе, — за него, но не за те методы, которыми действуют его приверженцы.
— Пусть так. Однако, повторяю, солдаты тут ничто. Все дело в тех, кто командует. Ты этого не понимаешь? В генералах, полковниках и капитанах. А с ними заодно воротилы коммерции, банков, сахарной промышленности. И главное — американцы. Ты же не станешь отрицать, что нынешнее появление Батисты в клубе вместе с послом Соединенных Штатов — это еще одна демонстрация. А возможно, и предостережение.
— Так если солдаты ничто, какого черта нужны эти вооруженные парни?
— А чтобы защищать их высокие посты, их маленькие привилегии, их теплые местечки… и мечтать о повышении в чинах, которое им тоже принесет всяческие блага.
Хайме уменьшил скорость — они подъехали к туннелю. Но патрульной машины там уже не было. Дорога была свободна, и Хайме дал газ.
32
33
Речь идет о высадившейся с яхты «Гранма» в декабре 1956 г. группе кубинских революционеров, находившихся в эмиграции в Мексике.
34