«Вам нужно решиться», – сказала она.
Легко ступая, я подхожу к книжному шкафу. Я беру книгу наугад. Я читаю: «Я наблюдаю за ней, – сказал он, – с необъяснимым восторгом, за ее жизнью в башне, оснащенной телефонами, телеграфами, фонографами, беспроводными сетями, передвижными экранами, проекторами, видеомониторами, словарями, расписаниями и свежими новостями. У нее есть всё, что нужно. Она носит египетское кольцо, которое сверкает, когда она говорит. Такой хорошо снаряженной женщине незачем путешествовать. Двадцатый век перевернул историю о Магомете и горе; в наши дни гора приходит к современному Магомету».
Мне жутко не понравилась эта характеристика.
Я прочла ее; никаких глубоких чувств у меня не возникло; сон закончился.
Другими словами, я прозрела.
Той ночью я села за стол и написала: (1) РАЗНОРОДНОЕ НЕ УНИВЕРСАЛЬНО. (2) НЕ ВСЕ СОВПАДЕНИЯ ИНТЕРЕСНЫ. В этих двух предложениях – все мои ежедневные уроки жизни: все семь лет уместились в эти слова. Лучше бы мне как следует осмыслить всё это. Меня беспокоят мои записки: они непонятные, слишком запутанные и/или слишком личные. Я прикрепила их на дверь холодильника и вышла на прогулку.
Должно быть, была суббота. Все вышли на улицы. Я случайно натолкнулась на Хорхе Луиса Борхеса. Вероятное совпадение…
Я случайно натолкнулась на Боба Дилана.
Я случайно натолкнулась на Хорхе Луиса Борхеса и спросила разрешения процитировать его в моей книге.
– Окей, Хорхе? Я хочу использовать фрагмент о человеке, который лишен свободы. Ну, вы понимаете, о современном сновидце. Я пишу тюремный роман. Мне только нужно сделать пару отступлений от вашего оригинального текста. Немного дополню в двух местах. Ну, что скажете? Окей?
– Окей, дорогуша. Я часто говорил: «Любое содружество – тайна». Но запомни: всегда пиши о том, что знаешь.
– Окей.
Я напишу о прошлом. В прошлом всё расставлено безупречно. Все предметы равной величины: люди, книги, события, стулья, числа, я, любовь, Нью-Йорк – всё одинаковой величины. Всё взаимозаменяемо. Немного того, немного другого; всё случайно, взаимосвязано. Это так просто, всё сочетается со всем: события – это вещи; люди – вещи; предметы имеют цвет и пропорции, образуют композиции; они просто вещи, которые следуют из других вещей / ведут к другим вещам. Всё это очень мило. Я терпеть не могу этот сон. Этот современный сон, любовь к усложненности. Я уже видела этот сон. А он видел меня. Во сне я становлюсь привычной частью многолюдного, безвоздушного пространства. Я неотличима от ковра, мебели пола потолка и прочего. Мое сознание наполнила замысловатая чепуха, из-за которой все совпадения стали такими интересными. Я вспоминаю:
«Этот ковер весь в пятнах и потертостях. Если я соединю отдельные пятна, то смогу прочертить карту поколений, которые на протяжении всей жизни ходили по этому персидскому ландшафту. Я смогу передать через образ, как течет жизнь. Я назову его „Форма времени“. Мое озарение сделает меня знаменитой». Мои видения образы идеи, мои клятвы, мои пылкие желания, мои размышления, мой род занятий: я спала крепким сном.
– Эй, детка, я хочу открыть тебе секрет.
– Отлично.
– Видишь эту кружку? Я хочу, чтобы она была твоей.
– Она имеет хоть какую-нибудь ценность?
– Ты только о деньгах и думаешь!
– Это правда.
– Ты знаешь, что деньги – это далеко не всё? Ты знаменит, вот что имеет значение.
– Да, это так.
– Ты что, не можешь просто восхититься моей любимой кружкой? Я хочу, чтобы она была твоей, потому что она мне очень дорога.
– Неужели.
– Потому что ты мне дорог. Ты мой настоящий друг. Ты знаешь, что это значит? Знаешь, как трудно отыскать в мире верного, преданного друга?
– Конечно знаю. Это не секрет.
– Неужели.
– Мне пора. Я не знаю: «Может ли юная девушка найти настоящее счастье, полагаясь только на меня и на предметы?»
Когда он оставляет меня, я придумываю причины жить дальше. Я помню, что люди всегда говорили мне: пиши о том, что знаешь. Я знаю много художников. Меня окружают люди, которые занимаются искусством; такие же неудачники, как я. В это я не верю. Я верю, что в искусстве что-то есть. И я даже знаю что. Искусство – это…
«Нет, нет, нет!» – кричат редакторы. «СЕКС. РЕВОЛЮЦИЯ. НАСИЛИЕ. Большие темы. Все слова большими буквами, дорогуша. Мы не сможем сделать деньги на искусстве, твоих друзьях, твоих убогих озарениях. Послушай, ангелок, ты же хочешь сделать себе имя?»
«Да, – шепчу я. – Я хочу кучу денег. Но что нужно делать бедной девочке?»