Энджел смущенно покачала головой.
— Я думаю… мне как-то неловко… — запинаясь, договорила она.
Роури бросил на нее быстрый изумленный взгляд, заметил, как она покраснела, и понял.
— Да, конечно, — произнес он. — Давай-ка его сюда. Он протянул руки, и Энджел осторожно передала ему белоснежный сверток.
— Кажется, он мокрый, — словно извиняясь, пробормотала она, забирая у него из рук бутылочку с молоком.
— Так вот почему тебе не терпелось отдать его мне, — мягко пошутил Роури, и его поддразнивание, казалось, положило конец той напряженности, которую невольно вызвал голодный ребенок.
— Ему, должно быть, ужасно плохо без мамы, — заметила Энджел, стараясь сдержать дрожь в голосе. — Как ты думаешь, он по ней скучает?
Роури покачал головой.
— Нет. Я разговаривал с детским психологом сразу после трагедии. Он сказал, что такими маленькими детьми руководит только инстинкт выживания. Они гораздо выносливее, чем мы думаем. Он еще слишком мал, чтобы у него успела сформироваться глубокая привязанность к матери. Он перенесет свою привязанность на ближайшее существо, которое появится в его жизни и будет заботиться о нем.
— И этим существом придется стать тебе? — спросила она, подогревая бутылочку.
— Да, — согласился он спокойно.
Энджел проверила, согрелось ли молоко, капнув несколько капель на запястье, и вдруг сообразила, что Роури до сих пор не сказал ей, зачем он приехал.
С подогретой бутылочкой в руке она повернулась, и ее сердце сжалось, когда она увидела, как Роури трогательно-нежно смотрит на своего крохотного племянника. Энджел и не подозревала, что он способен на это.
— Как его зовут? — спросила она.
— Ммм? — промычал он отсутствующим тоном, словно был за много миль от нее.
— Как зовут ребенка? — повторила она. — Ты не сказал мне.
Роури ответил не сразу. Он вложил соску в ротик голодного ребенка, тот довольно зачмокал, и некоторое время в кухне слышалось только тиканье старых часов да это чмоканье.
Энджел ждала. Наверное, юристам полагается взвешивать каждое свое слово. Но ведь она не собиралась выведывать у него никаких особых секретов.
— Я не уверен, что тебе приятно будет услышать его имя, — сказал он наконец.
— Такой симпатичный малыш украсит любое имя, — пробормотала она, пытаясь изобразить подобие улыбки. — Говори, не бойся.
Он попытался засмеяться над ее шуткой, но это у него плохо получилось. Всего за несколько дней его мир был разрушен до основания. К тому же он так устал, что просто мечтал добраться до кровати и проспать сутки напролет.
— Его зовут Чарлз, — тяжело выговорил он.
— О? — Энджел приподняла брови, и какая-то непривычная горечь послышалась в ее голосе. — Как эгоистично со стороны Чада было дать ребенку собственное имя!
Роури пожал плечами.
— Может быть, все не так просто, как кажется, Энджел, — мягко возразил он. Он приподнял ребенка и начал укачивать его, как опытная няня. Энджел смотрела на это с невольным восхищением. — На самом деле он зарегистрирован как Чарлз Роури, а они собирались называть его Си Ар. Кажется, сейчас модно называть детей их инициалами.
— Только не в Ирландии, — воскликнула Энджел сердито. — А эти инициалы вообще звучат как название какого-то больничного теста.
Роури нахмурился.
— Ну, не обязательно называть его Си Ар. Да я Чарлзом Роури — тоже. Можно назвать его любым именем, какое мы… — Он нахмурился и поспешил исправить свою преждевременную оговорку: — Какое только ему подойдет. Он еще слишком мал и не мог привыкнуть к определенному имени.
— Но его крестили? — резко спросила Энджел. Их глаза встретились.
— Нет.
Она не удивилась. Чад противился ее желанию венчаться в церкви. Он вообще не признавал религию. Энджел была слишком поглощена своим первым, таким романтическим чувством, чтобы отдавать себе отчет, что такое расхождение между ними имеет принципиальное значение. Но как относится его брат к церковным обрядам, она не знала.
— И что же остановило тебя? — сурово спросила она.
— Ты думаешь, я должен был крестить его? — спросил Роури задумчиво, и его темно-голубые глаза сузились. Ребенок тем временем уже расправился с половиной содержимого бутылочки.
— Да. — Энджел говорила уверенно, настойчиво, даже строго. Инстинкт подсказывал ей: этот маленький человечек уже потерял в жизни очень много, и просто необходимо сейчас поручить его божественной защите. — Тогда ты сможешь назвать его так, как тебе захочется: имя, которое дается при крещении, не обязательно должно совпадать с официальным именем в свидетельстве о рождении. К тому же так он сможет формально сохранить имя, которое дали ему родители, — сказала она, а потом мягко добавила: — Кто знает, может быть, однажды он захочет вернуть его себе?