Наш командир меж тем оправился от ущерба, нанесенного его престижу, и избрал новую тактику. Вместе со стюардессой он обошел всех, чтобы учесть наличный запас продуктов. Идея здравая, однако бесплодная, ибо мало кто, отправляясь на аэродром, запасается хлебом и консервами. Другие члены экипажа залезли в разбитый самолет, чтобы опознать трупы и извлечь неповрежденные приборы — по крайней мере так думал я.
Я спросил молодую женщину, как она намеревается достигнуть обитаемого мира, но у нее на этот счет не было никаких планов. Несмотря на неприязнь к командиру, она все же доверяла ему. Его ведь специально обучали, и он уже бывал в подобных передрягах и лучше всех знает, где именно мы находимся.
— Вот этого-то я и не думаю, — сказал я и начал излагать свои аргументы против командира; при этом мои смутные ощущения обретали ясную, четкую форму. Мысленно спрашивая себя, зачем я это делаю, я нашел следующий ответ: ни под каким видом я не соглашусь подчиниться командиру. Это инстинкт самосохранения, ибо если я буду действовать на свой страх и риск, то у меня больше надежды выжить, чем в составе группы, слепо выполняя приказы командира; в решения, принимаемые сообща, и в голосование я тоже не верю; против командира никто не пойдет; я должен убедить эту женщину в своей правоте, чтобы и она наплевала на группу и пыталась спастись вдвоем со мной. Тогда все время испытания я буду находиться в ее обществе, что, несомненно, скрасит мне это испытание.
— Послушай, — сказал я, — как ты можешь доверять командиру, ведь он хоть и невольный, но все же виновник катастрофы. И разве мало того, что он француз? Высококультурный народ, конечно, но это не те люди, которые способны вывести из гренландских льдов. К тому же французы за пределами Франции очень плохо ориентируются, можно сказать, превращаются в слепых котят, а вдобавок не доверяют иностранцам, в сущности, всех их презирают. Они прямо-таки с молоком матери впитывают это чувство, и наш командир, конечно, тоже — уже из-за одного этого он не может нами руководить. Он не доверяет тем из нас, кто не француз, и думает, что мы не доверяем ему; он в большей или меньшей степени презирает нас, и это, конечно, подтачивает его чувство ответственности: ведь если мы и погибнем, так, в конце концов, мы же всего-навсего иностранцы. И его неумение ориентироваться за пределами Франции сыграет свою отрицательную роль: он может недооценить опасность, а может и вовсе не заметить ее. Ты скажешь: а вдруг он исключение? Конечно, не все французы одинаковы, но нам нельзя рисковать. Кроме того, у меня есть причины считать, что он как раз типичный представитель, а не исключение. В его речах я чувствую жажду власти и славы. И разве не он несет ответственность за то, что у нас загорелся мотор? Со всяким может случиться, согласен, но ведь очень возможно, что он допустил оплошность.
Тем временем я все сильнее влюблялся в нее: она была американка, стройная, красивая, с рыжеватыми волосами и белой кожей, какая часто бывает у рыжих.
— Я уверен, все его решения будут неправильны, все попытки спасти нас будут неудачны. Если у него что и получится, то лишь по чистой случайности, а ведь на случайность рассчитывать нельзя. И не надо жалеть остальных! Своя рубашка ближе к телу, хотя, конечно, если я, проходя мимо, увижу, что кто-то тонет, я его спасу. Я только хочу сказать: если люди от недостатка сообразительности и избытка стадного чувства с открытыми глазами шагают навстречу гибели — пусть их! Речь идет о том, спасать ли свою голову или позволить, чтобы тебя погнали в могилу. Имей смелость выглядеть несимпатичным и эгоистом, если таким образом ты можешь спасти человеческую жизнь — хотя бы свою собственную. Я скажу тебе, в чем состоит мой план. Исходя из того, что командир наверняка решит неправильно, надо поступить наоборот — я предполагаю, что это приведет к спасению. Допустим, он прикажет идти в какое-то им выбранное место — а как раз это он, наверное, и прикажет, но это будет заведомо неправильно, он ведь не знает точно, где мы находимся, — так вот, тогда мы остаемся здесь и ждем помощи с воздуха. А если он прикажет остаться здесь, надо отправиться в путь и быстрым маршем достичь ближайшего населенного пункта. Очень может быть, что вон за теми холмами лежит эскимосская деревня или американская военная база. Тогда мы вдобавок спасаем и всю группу. Американцы вышлют аэросани, трактора и даже вертолеты и всех спасут. Наши имена в газетах, огромные шапки: ОНИ НЕ ПОТЕРЯЛИ ГОЛОВУ, фанфары, медали…