Казалось бы, речь идет о маньяке, который носил в кармане семь карточных колод. Когда в полиции ему задали вопрос, для какой цели предназначалось это столь безобидное подпольное оружие, картежник цинично ответил: «Для того, чтобы научить товарищей по застенку раскладывать пасьянсы, а затем убивать их с приятным ощущением, что освобождаешь их от смертельной скуки».
Здесь, пожалуй, придется прервать повествование и внести некоторые краткие разъяснения по поводу ряда важнейших эпизодов, которые и по сей день смущают и заинтриговывают историков, занимающихся трудно объяснимой эпохой Социального Беспорядка и даже Метафизикой и доверяющих различным сообщениям, — некоторые из них явно преувеличены, — речь идет об эпохе, предшествовавшей последним преобразованиям планеты перед установлением в мире Всеобщего Братства и перед восхождением к Царству Мглы.
Тайное Общество, к которому принадлежали Лусио, Жулия, Мы-я, Ты-никто, Фракия и Эрминио, несомненно, было участником Восстания, в особенности же — тех акций, которые мы можем назвать положительными, благодаря их человечности и отказу от применения жестоких средств.
Однако наряду с такого рода действиями имели место — это было заразительно — и другие, более эксцентричные, экзистенциалистские и неопределенные, — их проводили вредоносные, злобные секты, и поныне еще недостаточно изученные; с помощью не слишком благородных методов они стремились поддерживать несправедливость и тем самым вынуждали Революцию во многих случаях идти неверными путями.
Так как наше повествование не претендует на то, чтобы раскрыть логику исторической суровости, мы ограничимся тем, что будем излагать факты так, как их ежедневно узнавали люди по радио, из газет и, наконец, из сообщений, передаваемых из уст в уста в опечаленных городах, вместе с вымышленными происшествиями, как это бывает всегда.
Истина же заключается в том, что волна террора мало-помалу затопила ужасом весь мир. Люди, подстрекаемые манифестами, написанными кровью и распространяемыми группами, действия которых наводили страх и которые назывались «Пожирателями Мглы», пользовались самыми разными предлогами для того, чтобы превращать в кучи золы все телевизоры и все радиоприемники, какие только им попадались, поливая их керосином и поджигая среди хоровода пожарных. Таким образом, десятки тысяч телевизоров и волшебных шкатулок, предназначенных для аналогичных целей, исчезли с лица земли под бешеные рукоплескания пироманьяков, в то время как специальные «рычаги управления» с раскаленными пальцами взрывали динамитом фабрики и магазины с этими адскими усыпляющими аппаратами. По тем же причинам в телеграммах, прибывших с четырех концов Планеты, объявлялось о насильственной смерти любителей анекдотов, лекторов, церковных проповедников, исполнителей фадо, родителей, которые без устали твердили своим детям бесполезные правила морали, дрессировщиков ласковых собачек в странствующих цирках, игроков в бридж и постоянных посетителей симпозиумов и конгрессов. Все они стали жертвами нападения радиослушателей и телезрителей и были уничтожены с неслыханной жестокостью. Одного преподавателя математики, например, учащиеся заставили проглотить изрядную дозу мела и кончили тем, что задушили его с помощью огнетушителя (журналист, который описывал эту сцену, в конце концов заявил, обнаружив при этом достойный сожаления литературный вкус: «Его взгляд медленно угасал на необычно белой грифельной доске лица»). Одному забавнику с поезда — из тех, кто по воскресеньям, во время веселого возвращения с пляжей, привыкли изображать обаятельных дурачков, ни малейшим обаянием при этом не отличаясь, — удалили голосовые связки, из которых сфабриковали нечто вроде небольшой четырехструнной гитары, — эта гитара предназначалась для того, чтобы оживлять на танцевальных вечерах наводящие зевоту контрдансы.
В течение недели происходили различные темные истории в том же духе; все это, без сомнения, было подготовлено заранее. Было принято недвусмысленное решение — упразднить — хотя и неизвестно, с какой целью, — эти самые факторы Скуки. В то же время ходили экстравагантные слухи и рассказы, и притом, казалось, весьма сомнительные, хотя ныне подтвержденные с помощью неопровержимых документов. Таков, например, следующий случай, который, по слухам, произошел с неким банкиром, весьма известным своей чувственной склонностью к хорошим блюдам. Говорили, что в начале какого-то ужина, устроенного в честь одного Епископа, глаза вместе с жидкостью, обычно выделяемой слезной железой, заскользили по лицу этого банкира и попадали в суп. И эти самые глаза он, не долго думая, сожрал, долго и сладострастно их обсасывая. Когда он покончил с супом, который выхлебал вместе с кровью, хлеставшей у него из пустых глазниц, он не отказал себе в удовольствии произнести речь, в которой звучало удовлетворение и счастье: