Палме не у кого искать справедливости, он «вне» закона богатых и в буквальном и в переносном смысле — не признан им и не признает его. Официальному суду, превратившему его, доброго работящего человека, в затравленного зверя, он противопоставляет свой собственный суд, диктуемый оскорбленным человеческим достоинством. На насилие он отвечает насилием, на беззаконие беззаконием. Убивая ненавистных Элиаса и Диого Собралов, в одиночку отстреливаясь затем от пришедших за ним солдат, он мстит не только своему врагу, но и всей системе, построенной на угнетении и бесправии. В гибели Палмы — одновременно его сила и бессилие, победа и поражение. Сила — потому, что он не покорился обстоятельствам, как Жоан Карруска, Галрито или лавочник Мира, не предал свою человеческую суть. Бессилие — потому, что его индивидуалистический бунт уже заранее был обречен.
В центре повести — столкновение нескольких мировоззрений. Палма считает, что человек абсолютно одинок во враждебном ему мире и может рассчитывать только на себя. Такого же мнения придерживается и Аманда, но она из тех, кто признает любые способы в борьбе за существование. Если надо, она, высоко подняв голову, пойдет просить милостыню, гордая и несгибаемая даже в унижении. Она благословит зятя на занятие контрабандой, предложит бежать после убийства, а когда тот откажется, будет отстреливаться вместе с ним. Антонио не таков, его нравственная позиция показательна: мстя обществу, он не заботится о своем спасении, действовать нечестно для него значит «приспособиться» к проклятой системе. Жулия — вообще против борьбы, она принадлежит к числу людей, страдающих безропотно, без надежды на лучшую долю.
Иначе судит их младшая дочь Мариана. Чуть ли не с детских лет став единственной кормилицей семьи, девушка не смирилась с тяготами жизни, как ее мать, но и не ожесточилась, как Аманда. Напрасно пытается она убедить отца, что вся сила бедняков — в их объединении, в выдвижении общих требований. Смерть Антонио рассудит их спор, победит «правда» Марианы: «Передайте моей внучке, что она права: один человек ничего не стоит!» — крикнет Аманда, стоя над дымящимися развалинами их лачуги.
В борьбе один человек ничего не стоит — таков смысловой итог повести М. да Фонсеки. Вспомним, что написана она была в годы диктатуры, когда разговор о путях и возможностях сопротивления фашизму был особенно актуален. Спор Антонио и Марианы в этих условиях приобретал символическое звучание, понятное каждому португальцу. Поэтому на долю повести М. да Фонсеки выпала нелегкая судьба: автор ее подвергся преследованиям, реакционная критика замалчивала появление книги. Подлинный успех у читателей повесть снискала лишь после революции 1974 года. «Посеешь ветер — пожнешь бурю», — гласит старая пословица. В заглавии повести не только вынесен — в миниатюре — конфликт между Палмой и Собралом; смысл иносказания шире: «буря» — пробуждающееся самосознание народа, толчком к которому послужила гибель одинокого бунтаря.
Из открытой всем ветрам хижины Антонио Палмы «Пчела под дождем» (так называется повесть К. де Оливейры) переносит читателя в удушливую, отравленную взаимным мучительством атмосферу богатого особняка. Но если в повести М. да Фонсеки несчастье сплотило семью, то К. де Оливейра рисует картину прямо противоположную: затруднения и страхи только разобщают супругов Силвестре, вызывают у них потребность вымещать свою боль друг на друге. Впрочем, семья здесь понятие чисто номинальное, речь идет о людях, связанных узами брака, но навеки оставшихся чужими. С каждым годом взаимная неприязнь растет, отчуждение углубляется. Спивается Алваро, увядает былая красота Марии дос Празерес, учащаются ссоры и даже драки, но не меркнет загнанная куда-то в подсознание, воскресшая в сновидениях жажда непознанной настоящей любви. Герои Оливейры — одновременно и палачи и жертвы. На них словно тяготеет проклятие: они губят все, к чему прикоснутся. Потому что любовь их — страсть собственническая, темная, заставляющая вспомнить Сомса из «Саги о Форсайтах» Голсуорси, героев Ф. Мориака. Супругов Силвестре словно разделяет невидимая стена, о которую разбиваются все попытки к сближению и взаимопониманию. За двумя-тремя словами, которыми обмениваются Алваро и его жена, за тягостными паузами и презрительным молчанием скрываются настоящие бури, отголоски которых выливаются в нелепые, эксцентричные выходки, во вспышки бессмысленной ярости. Одна такая вспышка слепой ревности Алваро будет стоить жизни сразу двоим — кучеру Жасинто и его невесте Кларе. И одной ли лишь вспыльчивостью, порывом низкой мстительности объясняется преступление, которое Алваро совершает «чужими руками»? Выдавая Клару и Жасинто ее отцу, он хладнокровно, продуманно метит в самые больные места старика, внушает ему мысль о необходимости расправы с влюбленными. Что это, трагическое совпадение случайностей или фатальность?