— Радуйся, что теперь тебе до этого нет дела, — ответил он.
— Я рада, что мне теперь и до тебя нет дела, — отрезала Милена и хлопнула дверью так, что черепок треснул, а с края цветочного горшка посыпались на землю осколки.
«Уф, — подумал про себя Добриэль, — все обошлось даже лучше, чем я предполагал. Правда, расстались мы не по-доброму. Да только с девушки какой спрос? Без эмоций тут никак не обойдешься».
А Милена бросилась домой и собрала вещички. Связав бечевкой пять пар трусиков — все свое имущество — и закрепив концы петлей, она перешагнула через край гнезда и направилась по аллее к воротам.
Августовское солнце сияло вовсю. Розы на высоких ножках тянулись к блеклому от жары небу. Их толстые стебли были усеяны бесчисленными цветами, торчавшими во все стороны, словно разноцветные уши.
— О, Милена, de bon matin, в такой рань! — крикнула ей белочка откуда-то сверху. — Какой чудный погод, formidable, admirable, beaucoup de soleil, восхитительно, сколько солнца, ты понимать?
— Доброе утро, Французская Белочка, — поздоровалась с ней Милена.
На другой ветке сидела еще одна белка.
— Хэллоу, Милена! — крикнула та. — Isn’t it a beautiful morning? Прекрасное утро, не правда ли?
— Доброе утро, Английская Белочка, — поздоровалась и с ней Милена.
Повстречалась ей, конечно же, и Огородная Белка. Эта крикнула Милене: «Привет!», Милена и ей пожелала доброго утра.
Но тут случилось небольшое происшествие.
Посреди мощеной дорожки из щели между камнями вдруг вылез наружу кусочек мха. За мхом на дорожку стал вываливаться песок; песок все сыпался и сыпался, пока не вырос небольшой холмик. Тогда из его вершины высунулся длинный черный нос, и на поверхность вылез Крот.
— Осторожно! — предупредил он.
— Что это вам вздумалось здесь копать? — упрекнула его Милена. — Я чуть было о вас не споткнулась.
— Потому-то я и крикнул «осторожно»! — возразил Крот в свое оправдание. — Вы не подскажете, где я сейчас нахожусь?
Как раз посредине мощеной аллеи, — ответила Милена.
— То есть именно там, где мне быть не следует, — огорченно констатировал Крот. — Я собирался перекопать грядку с редисом, но ведь вы сами знаете, как плохо у меня с глазами. Я уже почти ничего не вижу. И самое удивительное, что я всегда вылезаю на поверхность в самых неподходящих местах. Однако день сегодня, видимо, будет восхитительный. Или я и тут ошибаюсь?
— Нет, день и вправду обещает быть великолепным, — подтвердила Милена.
— Не поминайте лихом, — сказал Крот. — Я не злоупотреблю вашей добротой, если попрошу присыпать за мной песок?
И он исчез, оставив после себя крошечное отверстие.
Милена попробовала было затолкать песок в это отверстие, но оно тут же закупорилось. Так что ей волей-неволей пришлось разбросать песок между камнями и притоптать его поплотнее.
Покончив с этим, она подошла к воротам и отодвинула щеколду. А выйдя, уже снаружи водворила щеколду на место.
«Несчастный глупец, — думала она, оказавшись на улице. — Считает, что сумел от меня отделаться. Но я все равно дознаюсь, какая опасность нам всем грозит, и разделю ее с ним, даже если это ему и не нравится. Потому что не хочу жить ни секунды дольше моего любимого Добриэля. Хотя он и набитый дурак».
Глава восьмая
ПОМОЩНИК САДОВНИКА ПО ИМЕНИ ГЕОРГ
Депутат городской управы Теремин только что закончил прием посетителей и очень устал. Народу набилось пропасть, и каждый пришел со своей бедой. Некоторым он смог помочь, другим советовал потерпеть.
Город плавился от жары, и даже в ратуше, сложенной из старинного кирпича, нечем было дышать. Со вздохом облегчения депутат снял пиджак и расстегнул пуговицы на рубашке. Он очень обрадовался, обнаружив на скамье в коридоре только одного посетителя.
— Входите, прошу, — пригласил он его.
Этим последним посетителем оказался совсем молодой паренек На нем были грубые сапоги на толстой подошве, коричневые вельветовые штаны и черная суконная безрукавка. На голову он нахлобучил старую войлочную шляпу, от полей которой осталось одно воспоминание.
Парень последовал приглашению, уселся перед столом депутата и сказал:
— Здорово, дядюшка.
— Погоди, дай подумать, — ответил депутат. — Ты ведь Ансельм, верно?
Паренек покачал головой и возразил:
— Нет, я не Ансельм.
— Тогда Гуго? — стал гадать Теремин. — Или Эрнст? Тоже нет? Но, кажется, у меня нет других племянников; во всяком случае, больше ни о каком не слышал.