А из мрачного туннеля под буками, едва волоча ноги и скособочась, вылезли один за другим три рыцаря. Осы — твари живучие. И хотя всех троих вроде бы уничтожили и растоптали, они все же выжили.
Взвалив безжизненную Милену себе на плечи, они заковыляли прочь.
А пса Каспера охватил неописуемый ужас. От страха он потерял голову и помчался куда глаза глядят, пока не очутился в таком месте, которое показалось ему достаточно удаленным и достаточно безопасным; там он и укрылся, слабо повизгивая от полноты чувств.
Глава пятнадцатая
ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ ПОПОЛУДНИ
Как раз в то самое время, когда произошли эти печальные события, Добриэль с лопатой в руке стоял в буковой изгороди и тщетно вертел головой, высматривая своих секундантов.
Он был глубоко разочарован.
Как все добросовестные люди, он не выносил опозданий. И хотя его друг Георг был еще очень юн, а пес Каспер — от природы соня, в этом особом случае они оба могли бы и поторопиться.
«На карту поставлена моя жизнь, — думал он, — а они где-то болтаются без дела и черт знает чем занимаются».
Но потом мысли его повернули в другое русло. И вместо того, чтобы роптать и обижаться, он проникся сочувствием к своим друзьям.
«Наверное, у них просто смелости не хватило, — рассуждал он. — Ну и что с того? Зато они благоразумны. В самом деле, кто, находясь в здравом уме, добровольно отправится в это царство мерзости?»
Взглянув на солнце, он сказал сам себе: «Пора. Больше ждать нечего».
Шагая широко и стремительно, он быстро проскочил туннель. Но несмотря на то что очень торопился, заметил на обочине три окровавленные шпаги: одну — у Гнилого Болота, вторую — возле Прелой Горки и третью — на пустыре Жухлый Репей.
Значит, на границе произошел какой-то инцидент.
И вот он уже видит — на земле валяется что-то серое, а на репейнике висит что-то черное. И, подобрав то и другое, обнаруживает, что в одной руке держит шляпу Георга, а в другой — клок шерсти Каспера.
Как он заблуждался на их счет!
— О Георг, редкой души человек! — горестно воскликнул Добриэль. — Ты был хорошим садовником и доблестным воином.
Потом спохватился и добавил:
— О Каспер, редкого ума собака! Шерсть твоя была темной, а душа — светлой!
Он попросил у друзей прощения и поклялся отомстить Грызле страшной местью, если она причинила им какой-либо вред.
Сама же фея в своем дворце под дубом пребывала в полном неведении относительно чувств, клокотавших в Добриэле. Она восседала в своем кабинете за куском древесной коры, служившим ей письменным столом. Со стены доносилось ритмичное тиканье точильщика. Ольховая шишечка, усеянная светлячками, освещала государственные бумаги, которые подавали ей на подпись предводители ее собственных сословий и посланцы дружественных государств.
Но фея не удостаивала все эти бумаги ни единым взглядом.
— Итак, вы согласны со мной, — милостиво молвила она, обращаясь к Листоеду, представлявшему здесь все сословия, — что необходимо немедленно подчинить соседний сад нашей власти?
— Вы убедили нас в своей правоте, Ваше Величество, — ответствовал тот.
— Мы изучили ваши аргументы и нашли их неопровержимыми, — подал голос Слизняк от имени всех союзных держав.
— Прекрасно, — сказала фея. — Кстати, какие именно аргументы вы имеете в виду?
— Как же! — ответили все разом. — Ведь прошло уже двое суток с тех пор, как мы высказали им свой ультиматум, и было бы недостойно и дальше медлить с решением этого вопроса.
Грызля удовлетворенно икнула и спросила:
— А как насчет этого молодого человека по имени Добриэль, перед которым вы все так дрожите?
Присутствующие не осмелились икнуть и признались чистосердечно:
— Он, разумеется, чрезвычайно опасен.
Фея Грызля бросила нетерпеливый взгляд на жука-точильщика (его стук, похожий на тиканье, по народному поверью, предвещает близкую смерть).
— Давно уж должно быть двенадцать, — пробурчала она. Ей показалось, что время тянется слишком медленно, поэтому она проглотила точильщика и бросила через плечо своему гофмейстеру: — Не соизволите ли выглянуть наружу?
Колорадский Жук отдернул тяжелую завесу, над которой сто пауков трудились сто недель, и глянул в открывшееся дупло.
— Поздравляю, Ваше Величество! — воскликнул он. — Ваши верные слуги осы-рыцари несут тело поверженного врага!