— Весьма сожалею, — заметил Садовый Бог, — но вам придется исправить подпись.
— Вам не нравится моя подпись? — вскинулась фея.
— Просто она недействительна, — возразил Садовый Бог. — Следовало написать: четырехногая повелительница.
Фея зачеркнула «шести» и накарябала сверху «четырех». Потом поднялась со своего места и заявила:
— Полагаю, теперь все улажено.
— Я всегда надеялся, что вражды между нами можно избежать, — откликнулся Садовый Бог.
— А разве мы когда-либо враждовали, Всевечнейший? — величественно произнесла фея. — Что касается меня, то я нахожу нашу встречу чрезвычайно обнадеживающей. Во всем остальном недавние события составили самый мрачный период за все время моего правления, но я далека от мысли изливать вам или кому бы то ни было свои неприятности. Каждой владычице приходится считаться с тем, что беда может нагрянуть в любой момент.
С этими словами она удалилась, гордо подняв голову, и вскоре скрылась в густых зарослях. Правда, с той минуты, как она убедилась, что двух ног у нее не хватает, походка ее утратила решительность и твердость, отличавшие ее в дни блеска и славы.
Глава двадцатая
У СЕБЯ ДОМА
Милена хорошо перенесла дорогу домой. Она обвила мощную шею Каспера рукой, а пальцами вцепилась в крутые завитки его шерсти. Каспер же тащил свою ношу с великим смирением. Вдруг Милена спросила:
— А куда ты меня, собственно, ведешь?
— Как это куда? — переспросил Каспер. — К вам домой.
— В осиное гнездо? Ни за что! — уперлась Милена. — Туда меня на аркане не затащишь.
— Я не собираюсь тащить вас на аркане, и сердце у меня не каменное. Я вполне понимаю вашу точку зрения. — Он почесал задней ногой за ухом и погрузился в обдумывание новой трудной проблемы.
Милена заплакала.
Кое-кому может показаться, что Милена слишком часто прибегает к слезам. Но на этот раз состояние крайней физической усталости, в котором она находилась, заставляет отнестись к ней со всей доступной нам снисходительностью.
— Все это чушь и чепуха, — произнес наконец Каспер. — Ваш настоящий дом — птичье гнездо. Там ваше место, и только там вы сможете как следует восстановить силы.
— Вот-вот, правильно! — подхватила Милена. — Но всю ответственность будешь нести ты.
— Я всю дорогу несу вас на себе. И ответственность — пустяк по сравнению с этим.
Путь их пролегал мимо поленницы, где жила Ежиха. На вечернем солнышке у входа нежились хозяйка и ее гостья — Жаба.
— Куда это вы? — спросила Ежиха, которой всегда хотелось быть в курсе всех дел.
— Да вот, Георг заболел, — ответил Каспер. — Несу его в птичье гнездо.
И принес именно туда.
Милена, облегченно вздохнув, растянулась на мягкой подстилке из трав и пушинок и сказала:
— Каспер, я дивлюсь твоему хвосту.
— О, — отозвался Каспер. — Как он там поживает?
— Видимо, прекрасно, — сказала Милена. — Торчит торчком.
— Приятно слышать, что у него все в порядке, — ответил Каспер. — Однако вам пора бы наконец и поспать.
Он свернулся кольцом и закрыл глаза. А во сне сражался с целым роем ос. Едва завидев его, осы побледнели от страха. Полоски на их спинках, правда, остались, но уже бесцветные.
И каждый раз, надвое перекусывая приснившуюся осу, пес во сне клацал зубами.
— Я ничего не имею против этого Георга, — сказала Жаба, обращаясь к Ежихе, — но разве мы обе можем забыть то время, когда в птичьем гнезде еще жила Милена.
— Золотое было времечко, — поддакнула ей вдова.
— Голос у нее был даже лучше, чем у соловья, — продолжала Жаба, — но главное в ее пении все же были слова. Она умела выражать свои мысли. И всегда попадала нашему саду, так сказать, не в бровь, а в глаз.
— Не думаю, что слова она сама сочиняла, — заметила Ежиха.
— Да, да, — продолжала Жаба. — Во всем был порядок.
Прямо посреди сна, в котором Каспер шествовал по полю, усеянному трупами перекушенных надвое ос, он вдруг почувствовал, как кто-то твердой рукой ухватил его сзади за загривок и приподнял в воздух.
— А ты, оказывается, живехонек? Как это получилось? — спросил строгий голос.
— Я жив потому, что без меня вам никак не обойтись, — сразу нашелся Каспер, не терявший присутствия духа даже среди самого глубокого сна.
— Кому нужен непослушный пес? — спросил ледяным тоном хозяин.
— Если я вам не нужен, — опять нашелся Каспер, — не стоило меня и будить.