— Деньги у тебя с собой? — спросил дядя у еще не отсмеявшегося Куан Мэна.
Сразу почувствовав себя глупо, Куан Мэн смущенно протянул дяде двадцатку.
Дядя кивнул в знак благодарности и уже повернулся было к выходу, но, будто сообразив что-то, пристально посмотрел на Куан Мэна. Ой, подумал Куан Мэн, догадался, что у меня еще двадцатка в кармане.
— Слушай-ка, Мэн. Пошли со мной на скачки, а?
Куан Мэн только ахнул.
— Только дома потом не рассказывай, а то твои родители скажут, что я тебя с пути сбиваю.
На скачки! Сбивает с пути! А почему бы нет?
Куан Мэн уже не помнил себя от восторга — ему сразу начало казаться, будто пойти на скачки — самое нормальное дело и ему всегда нравилось бывать на скачках.
— С радостью, дядя Чеай.
От неожиданного счастья он чуть не отдал дяде остальные деньги, но спохватился, что тогда ему самому будет нечего поставить.
— Так пошли, пошли!
— А как же обед, дядя Чеай? Я еще не обедал.
— Обойдешься без обеда, пошли!
Дядя схватил его за руку и потащил из кофейни.
— Но дядя…
Видение полной тарелки жареного риса проплыло перед его глазами.
— Нам нельзя опаздывать! У меня кое-что есть в первом забеге. Скорей, скорей.
Солнце плавилось над городом. Дядя увидел такси и громко подозвал его. Куан Мэн поразился — он-то думал, у них нет денег, а, оказывается, они поедут на такси!
Ехать пришлось далеко, но дядя Чеай не проронил ни слова до самого ипподрома Букит-Тимах. Он углубился сначала в спортивную страницу газеты «Стрэйтс таймс», потом сосредоточился на потрепанной программе бегов. По его виду было ясно, что книжечка с выгоревшей синенькой обложкой ему — как Библия верующему. Ну что ж, подумал Куан Мэн, у каждого своя вера. Как говорится, свободная страна.
Машина едва успела остановиться, как дядя выпрыгнул и резво зашагал к воротам, покрикивая:
— Скорей, скорей!
Куан Мэн понял, что платить за такси придется ему. Сунув шоферу деньги, он бросился догонять дядю, который уже почти затерялся в огромной суетливой толпе.
— Скорей же, Мэн! Мы только-только успели! За воротами дядя бегом бросился к окошечку тотализатора.
— Третий номер, Космолет! — бросил он на ходу.
Куан Мэн не понял.
— Ну как, ты уже сделал ставку? — спросил дядя, отходя от окошка.
— Нет еще, дядя Чеай. Понимаете, я не знаю, как это делается.
— Очень просто. Берешь пять долларов, идешь вон к той будочке и говоришь, что ставишь один на третий номер. Давай побыстрей!
Куан Мэн неловко протолкнулся к будочке и протянул деньги в окошко.
— Один на третий номер.
Девушка в будке взяла деньги и выдала Куан Мэну билетик. Он пошел обратно к дяде, который так и приплясывал от нетерпения.
— Поторапливайся, Мэн! Пошли на трибуну, сейчас начнется забег.
Куан Мэн послушно последовал за дядей на переполненную трибуну. И ахнул, увидев сверху весь ипподром. Он никогда не думал, что здесь так красиво. Зеленый простор аккуратно подстриженной травы с редкими купами деревьев. Старые, величавые казуарины и акации.
— Пошли! — выдохнул дядя в один голос с тысячами зрителей.
Возбуждение мгновенно наэлектризовало атмосферу, Куан Мэн почувствовал, как захватывает и его, хоть он совершенно не понимал, что происходит. Сплошная путаница.
— Вот они! Смотри! — кричал дядя, дергая его за руку и тыча в фигурки, рассыпавшиеся по яркой, будто луговой, зелени. Куан Мэн смотрел, ничего не понимая.
— Давай, Космолет, давай! — орал дядя.
По толпе прокатилась волна возбуждения. Фигурки прошли поворот и быстро приближались к трибунам.
— Космолет!! — не унимался дядя.
— Жми, Космолет! — завопил и Куан Мэн, будто Космолет был его давнишним приятелем, за которого он всегда болел. Это было похоже на школьные соревнования, когда полагалось кричать — нажмите, синие!
Напряжение продолжало нарастать, оно шло в невероятном крещендо, все захватывая, всех увлекая.
— Давай-давай-давай!
Кони неожиданно промелькнули мимо воющих, орущих трибун. Дядя запрыгал, как маленький.
— Дядя, ну что? Что произошло?
— Выиграли, Мэн! Мы выиграли! — вопил дядя, бросаясь обнимать Мэна.
Невероятное волнение охватило Куан Мэна. Как здорово, как потрясающе здорово. Глядя на сияющего дядю, он так хорошо понимал, что влечет его на бега. Теперь и он понял!