Современная румынская пьеса
Перевод И. Огородниковой
Сюзанна Маня-Войнешть, 60 лет.
Драгош Маня-Войнешть, сын Сюзанны, 38 лет, профессор.
Марианна Вардари, дочь Сюзанны, 40 лет.
Рене Вардари, муж Марианны, 42 года.
Алеку Бэляну, 62 года.
Дуки Бэляну, жена Алеку, 59 лет.
Лаура Чобану, студентка, 21 год.
Маранда, служанка, 60 лет.
Амели́ Замфиреску, 40 лет.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Просторная светлая комната. Сквозь ведущую на веранду застекленную дверь видна густая зелень сада; уютно расставленные книжные шкафы, кресла, диваны, в нише секретер, за ним полки с книгами, рядом мольберт. Судя по всему, этот загородный дом со старинной мебелью принадлежит аристократам.
Д р а г о ш, М а р а н д а.
Д р а г о ш (работает за секретером). Полно, Маранда, успокойся, никто тебя не подозревает.
М а р а н д а. Уж вы-то знаете — сорок лет я в доме…
Д р а г о ш. Знаю, знаю, Маранда. И пожалуйста, не волнуйся. Мы все тебе доверяем…
М а р а н д а. Вот и барыня говорит, что плохого не думает, а все равно тяжко! В доме-то одни свои были: хозяева да я. На кого подумают? На барышню Марианну, на молодого барина Рене? Или на меня?
Д р а г о ш. Все это действительно странно, но ты, разумеется, совершенно ни при чем.
М а р а н д а. Господи, боже мой! И как могло такое приключиться?! Не прогневайтесь, а только, сдается мне, померещилось все это барыне…
Входит С ю з а н н а.
Т е ж е и С ю з а н н а.
С ю з а н н а. Знаешь, Драгош, к нашим голубям, кажется, повадился коршун. Похоже, их поубавилось.
Д р а г о ш. Обязательно посмотрю, мама.
С ю з а н н а (мягко). Не много ли ты куришь, дорогой?.. (Замечает Маранду.) Опять плакала? Смотри, я рассержусь!
М а р а н д а. Надо же, чтобы стряслось такое! Сколько живу в доме, барыня, за все сорок лет…
С ю з а н н а. Ну, будет тебе, Маранда, перестань! Я уже слышала, знаю — у нас никогда ничего не пропадало! Тебя и теперь никто ни в чем не обвиняет!
М а р а н д а. Так кого ж тогда обвинять? Ведь не детей ваших, господи прости и помилуй!..
С ю з а н н а (шутливо). Во всем, Маранда, виновата нечистая сила! Ты успокойся и помолись — пусть она сгинет. (Драгошу.) Хватит сегодня работать, дорогой! Субботние вечера ты посвящаешь мне! Ступай, Маранда, утри слезы и помни: я тебе верю, ты свой человек, и расставаться с тобой я не намерена!
М а р а н д а. Чтобы я… да никогда в жизни… (Уходит.)
С ю з а н н а, Д р а г о ш.
Д р а г о ш. Амели все еще наверху? Или ушла?
С ю з а н н а. У Марианны. По-моему, она долго не задержится, уйдет еще до чая. У нее ранние гости.
Д р а г о ш (приводя в порядок секретер). Уйдет? Она так сказала?
С ю з а н н а. Не знаю, как тебе, но нам она сказала так. Наверное, ее муж ждет.
Драгош молчит.
(Продолжает безразличным тоном.) Может, господин Замфиреску взял все приготовления к приему гостей на себя и у Амели нашлось время для визитов.
Д р а г о ш (молчит, притворяясь, что занят уборкой). Какая неприятная история, мама! И какая-то темная…
С ю з а н н а. Да. Тем более загадочная, что в доме не было посторонних. Не знаю, что и предпринять…
Д р а г о ш. Но ты абсолютно уверена? Кто-то и впрямь рылся в твоем комоде?
С ю з а н н а. Драгош! Ты знаешь, я кладу свои вещи на место, в ящиках комода всегда порядок. И если носовые платки очутились не на шкатулке, а под ней, саше с лавандой, которыми было переложено белье, вообще в другом месте — это странно и подозрительно.
Д р а г о ш. И ничего не пропало? Драгоценности целы?
С ю з а н н а. Целы. Вообще ничего не пропало. Ни одного платочка.
Д р а г о ш. Так что ж могло понадобиться вору?
С ю з а н н а. Не думаю, что это был вор.
Д р а г о ш. А кто, любопытный?
С ю з а н н а. Чем тут интересоваться? Что искать?