М а р и а н н а. Кто?.. Я?.. Я — дочь Алеку Бэляну?
С ю з а н н а. Да! Ты, ты, первый мой ребенок, дочь Алеку Бэляну!
М а р и а н н а. Это правда?
С ю з а н н а. Я любила его еще до моей и до его свадьбы. Мои родители настаивали на браке с Григоре из-за его имени и состояния. Я произвела тебя на свет через семь месяцев после свадьбы. Позже, в Париже, я родила Драгоша, и вот он — действительно сын Григоре Маня-Войнешть.
Д р а г о ш. Мама!
М а р и а н н а. Мама, это правда? Дядя Алеку, дядя Алеку! Скажите вы, это правда?
А л е к у. Правда, Марианна. Чистая правда.
С ю з а н н а (с иронией в голосе). У нас и доказательства есть. Хочешь посмотреть?
М а р и а н н а (как пораженная громом). Вот как?!
С ю з а н н а. Не хочешь взглянуть на доказательства? Его письма ко мне? Они наверху, в комоде. Вы плохо искали. Ну, принести?
М а р и а н н а (упавшим голосом). Нет, не надо.
С ю з а н н а (садится). Рассудив по справедливости, я отдала тебе все, что унаследовала от своих родителей: городской дом и драгоценности. А Драгошу — то, что осталось после его отца. У Александру ничего нет, у него никогда ничего не было, от него тебе унаследовать нечего.
А л е к у (печально). Ты сама знаешь, у меня ничего нет. Правда, в тридцать восьмом году я выиграл крупную сумму в рулетку. У меня тогда был отпуск, и мы вместе с Дуки ездили в Канны. На эти деньги я собирался купить поместье, с тем чтобы завещать его тебе. Но ничего подходящего не подвернулось, а потом во время войны деньги разошлись.
С ю з а н н а. К тому же сейчас его все равно бы у тебя отобрали. (Внезапно выходит из себя.) Да и кто теперь рассчитывает на наследство? Ты что, не понимаешь, какие времена наступили? Каждый сам прокладывает себе дорогу в жизни. Кто нынче строит свое будущее на наследстве?
Пауза.
А л е к у (тихо подходит к Сюзанне). Ты очень покраснела, Сюзанна. Тебе плохо? Скажи правду.
С ю з а н н а. Нет, мой дорогой.
Драгош и Марианна смотрят на нее как завороженные.
Мы любили друг друга. Это было большое чувство, которое мы пронесли через всю нашу жизнь.
Драгош испытывает неловкость.
И твоего отца, Драгош, я тоже очень любила — как старшего брата, как человека достойного всяческого уважения и бережного отношения. И я относилась к нему действительно бережно.
А л е к у. Если человек живет, не зная какого-то факта, который может причинить ему боль, — то факта этого как бы и не существует. Для нас реально только то, что нам известно. Заноза, вонзившаяся в палец, реальнее бога, которого мы никогда не видели. Вол для мужика — нечто реальное, непреложная истина, а вот теория причинности, о которой он понятия не имеет…
Тихо входит Л а у р а, Драгош знаками просит ее удалиться.
С ю з а н н а. Иди сюда, дорогая моя Лаура. (Продолжает.) Мы прожили хорошую жизнь, а у вас было хорошее детство.
Марианна начинает рыдать.
Ну, ну, не надо, Марианна!
А л е к у (гладит ее по голове). Разве не лучше было бы не ворошить эту историю?
С ю з а н н а. Ну что ты теперь плачешь? Что оплакиваешь? Веру всей своей жизни или наследство, на которое вчера надеялась, а сегодня потеряла?
М а р и а н н а (тихо). И то и другое.
С ю з а н н а. Ничего, привыкнешь.
А л е к у. Легче свыкнуться с событиями, происшедшими давно, чем с новыми фактами, которые застают тебя врасплох и что-то меняют в твоей жизни.
С ю з а н н а. Она успокоится.
Д р а г о ш (тихо, Лауре). Мама вчера сказала правду.
Л а у р а. Да?
Д р а г о ш (облегченно). Волнений еще много, но в другом плане. Успокойся!
Л а у р а (грустно улыбаясь). Я спокойна, Драгош.
С ю з а н н а. Дорогие мои, откройте двери на веранду. На дворе тепло, хорошо, а мы забились, как барсуки в нору.
Д р а г о ш (открывает дверь). Да, на улице прекрасно. Пойдем, Лаура, погуляем. Пойдешь с нами, Марианна? (Уходит с Лаурой.)
Марианна медленно поднимается и идет за ними.
С ю з а н н а. Марианна! Подожди!
Марианна останавливается.
Что ты сказала вчера попадье?
М а р и а н н а (тихо). Что у вас слишком много гостей и для меня уже нет места. (Хочет уйти.)