К этим прогулкам вокруг нашего привычного местожительства, жизненные обстоятельства могут добавить расширенные экскурсии, настоящие путешествия, составленные методично, чтобы не оставлять все на волю случая, как американцы делают со своим возвращением в Старый свет, становясь от этого еще более невежественными, чем раньше, из-за того что беспорядочно нагромождают в своих мозгах места и людей, путая в собственных воспоминаниях все: парижские танцы, смотры гвардии в Потсдаме, визиты к папе римскому и султану, посещение пирамид и ритуалы, посвященные гробу господню. Такие путешествия вреднее, чем обычно думают, потому что убивают в человеке способность удивляться и познавать, так, что в конце концов он перестает ценить любые красоты. В этом отношении я вспоминаю ощущение ужаса, испытанное мной, когда услышал, как один симпатичный молодой человек, очень образованный, очень высокомерный, и настолько же тупой, насколько и ученый, лениво восклицал, увидев Монблан: Ну да; и надо же было тащиться сюда, чтобы увидеть эту ерунду!
Для того чтобы избежать подобных отклонений, важно относиться к экскурсиям, к путешествиям с такой же заботливостью и методичностью, как и к обычным учебным занятиям; но при этом важно избегать также и любого педантизма в организации путешествий, потому что в них ребенок должен встречаться с поводами для радости: обучение должно происходить в соответствующие психологические моменты, когда виды и описания полностью проникают в мозг, чтобы остаться там навсегда. Будучи подготовленным таким образом, ребенок уже получает значительные преимущества, хотя он и не прошел то, что называют учебным курсом: раскрываются его способности к пониманию и желание познания.
Рано или поздно, но всегда слишком скоро, наступает время, когда школьная тюрьма заключает ребенка в своих четырех стенах; я говорю тюрьма, потому что школьные учреждения почти всегда таковыми и являются, потому что греческое слово «школа» уже давно утратило свое первоначальное значение досуга или праздника. Появляются учебники, а за ними и первый официальный урок географии, который дает учитель своим ученикам; наступает момент подчиниться рутине и вложить в руки ребенка атлас с печатью Совета по народному образованию. Со своей стороны, я не стал бы их трогать; в первую очередь хочу быть вполне логичным в своих объяснениях: после того, как мы сказали, что Земля круглая, что это шар, вращающийся в космосе подобно Солнцу и Луне, мы не должны представлять ее образ в форме четырехугольного листа бумаги с разрисованными фигурами, представляющими Европу, Азию, Африку, Австралию, две половины Нового света!
Как избежать этого явного противоречия? Мне бы пришлось следовать примеру древних магов и просить детей верить мне на слово, или же мне пришлось бы заставлять детей поверить, что шар превратился в планисферу; т. е., если я хорошо понимаю это слово, в плоскую окружность; однако подобное объяснение хромало бы, потому что было бы основано на высшей математике, еще недоступной для детей. Ясно, что учитель, с порога своего класса, не рассчитывает на полное совпадение интеллектуальных способностей между учениками и им самим в понимании природы вещей.
Вдобавок, я знаю из опыта, что эти карты, таблицы и неравномерные проекции наносят большой ущерб знаниям моих учеников, как в свое время и мне самому, и, вне всяких сомнений, моему читателю; потому что никто не пытается полностью избавиться от противоречивых впечатлений, полученных от разных карт, в то время как наблюдаемые нами впоследствии проекции, географические формы принимают плавающий и неопределенный вид, а пропорции между различными областями не откладываются в наших умах со всей четкостью, потому что мы почерпнули наши представления о них из различных атласов с их различными деформациями, как о раздутых или сжатых, растянутых, удлиненных или срезанных в разных местах контурах и, как следствие этого, сила нашей интеллектуальной точности притупляется; мы заранее знаем, что наши представления не точны и даже не пытаемся обрести эту точность.