Эржике — десятилетняя девочка с умным, серьезным лицом; она босонога. Смущенно потупив глаза, останавливается. Б а л о г н е некоторое время выжидательно смотрит на нее, затем уходит.
Т е ж е, без Б а л о г н е.
У ч и т е л ь (приветливо). Здравствуй, Эржике. Ты ведь умеешь здороваться, правда?
Э р ж и к е (все еще не поднимая глаз, чуть слышно). Целую ручки.
У ч и т е л ь. Проходи, проходи, пожалуйста.
Эржике, метнув взгляд на Клари, снова опускает глаза и не двигается с места.
А ну, подойди-ка сюда, девочка. Тебе нечего бояться, тетя тоже любит детей. Иди же, не бойся!
Эржике, по-прежнему уставившись в пол, медленно, как-то нерешительно делает несколько робких шагов. Учитель подходит к ней, берет за подбородок, поднимает ее голову и, дружелюбно улыбнувшись, смотрит ей в глаза. Девочка тоже робко улыбается.
Ну вот. Давно бы так. Мы же с тобой всегда были добрыми друзьями. Разве нет? А теперь расскажи-ка толком, зачем ты пришла. Мама прислала?
Эржике снова опускает глаза и отрицательно качает головой, по-прежнему не произнося ни слова.
Нет? Она знает, что ты пришла сюда?
Эржике опять отрицательно качает головой.
Так не годится, Эржике. Ты должна была спросить разрешения.
Э р ж и к е (робко). Тогда бы она меня не отпустила…
У ч и т е л ь. Нет? Почему же?
Э р ж и к е. Потому что… потому что мама сказала… что мне нельзя сюда ходить, к господину учителю… не позволено… вот почему.
У ч и т е л ь. А почему тебе не позволено сюда ходить? Мама объяснила?
Э р ж и к е. Потому что… да все из-за Ферко…
У ч и т е л ь. Из-за Ферко?
Э р ж и к е (преодолевая смущение). Да… она сказала, что не позволено… Но я так люблю господина учителя… (Улыбаясь смотрит в лицо учителю.)
У ч и т е л ь (растроганно гладит девочку по голове). Ладно, Эржике. Я тоже тебя люблю. Потому что ты хорошая девочка.
Клари с напряженным вниманием следит за ними.
Э р ж и к е (с жаром). Я звала и Маришку Чеби, и Верону Паткош, и Эсти Лукач, и Шани Таваси, и других, но они сказали, что боятся. А я вот не побоялась…
У ч и т е л ь. А почему же они боятся?
Э р ж и к е. А так… потому что нельзя…
У ч и т е л ь. Но почему же нельзя?
Э р ж и к е. Потому что дома не разрешают…
У ч и т е л ь. А почему не разрешают?
Э р ж и к е. А потому… потому что взрослые говорят: в школу ходить нужно, если не будешь туда ходить, тебя строго накажут, а вот в детскую группу не разрешают, потому что хозяин Хорват убил Ферко. Они говорят — потому эту детскую группу и придумали, чтобы люди не узнали, что Хорват натворил… Толкуют еще, будто Хорват вздумал даже молоко даром давать. Все это неспроста: он хочет показать людям свою доброту, а сам угробил Ферко, и все это вранье, будто Ферко умер сам по себе… Да еще говорят, будто господин учитель… (Запинаясь, умолкает.)
У ч и т е л ь (настаивая). Продолжай, рассказывай дальше, Эржике. Что обо мне говорят?
Э р ж и к е (со слезами). Я не смею…
У ч и т е л ь (снова гладит ее по голове). А ну, рассказывай все по порядку. Ты же умная девочка, смелая. Не бойся, я не дам тебя в обиду. Говори же, ну, смелее!
Э р ж и к е (колеблясь). Говорят, будто вы… будто господин учитель и сам знает о мошеннических проделках Хорвата… и затеял эту детскую группу потому… потому что задумал жениться на… (Покосившись в сторону Клари, умолкает и снова опускает глаза.)
Учитель и Клари, потрясенные этим сообщением, некоторое время молчат.
У ч и т е л ь. Кто же плетет подобную чушь?
Э р ж и к е. Ну… все говорят… Вот так и говорят… Все…
У ч и т е л ь. И что ж они еще говорят?
Э р ж и к е (нерешительно). Что еще? Чего ж еще? Много чего говорят. И то, что детей сюда не нужно пускать, потому что ходить сюда вовсе не обязательно, что за это, мол, никого из взрослых не накажут. Да еще сказали: все равно все это плохо кончится, сколько б Хорват ни подкупал пшеницей, как бы ни старались пустить пыль в глаза, устроив группу при школе, — правда остается только одна: хозяин уморил Ферко… Вот почему никому из детей нельзя сюда приходить… Еще подговаривают поджечь усадьбу Хорвата — в отместку за убийство Ферко…