У ч и т е л ь (смеется). Про тебя, дядюшка Густи, такого не скажешь!..
Б е к ш и ч (все еще разыгрывает из себя высокомерного человека, циника). Думаешь, я не из таких? Дядя Густи вовсе не душа-человек, он не из сентиментальных. Пойми же!
У ч и т е л ь (с напускной серьезностью). Понимаю!
Б е к ш и ч. Ну то-то же! Медосмотр этот я тоже проведу по расчету, из чисто шкурных интересов. Глядь, и обнаружу уйму плохих зубов. Кто ж их вылечит? Доктор Бекшич… Не дядя Густи, а доктор медицины Густав Бекшич, врач с дипломом!
У ч и т е л ь (смеясь). В мошну которого бедняцкие деньги потекут такой рекой, что через какой-нибудь месяц ему под силу будет купить родовое имение графов Алмаши{6}… Ты золото, дядюшка Густи. Пардон! Доктор медицины Густав Бекшич!
Б е к ш и ч. Ладно, ладно, смейся! (После паузы.) Кажется, напрасно я к тебе пришел. Старому мотыльку вовсе негоже проявлять в полете этакую прыть, у яркого огонька недолго и крылышки спалить. Твоя комната напоминает мне мою — лет пятнадцать тому назад. Я снимал в ту пору маленькую каморку на задворках Пешта, в Зугло{7}, и строил вроде тебя грандиозные планы. И они согревали меня… Готовился стать хирургом, многие говорили, будто я подаю большие надежды, но я еще мечтал стать и апостолом. Мечтал врачевать не только телесные раны… И вот приехал сюда… Думал, найду здесь хорошую благодатную почву… Но я обманулся, я обнаружил здесь лишь трясину, засасывающую человека… (С волнением.) Когда-то и я верил, надеялся, мечтал, но что поделаешь, если всюду вокруг оказались лишь зияющие пропасти!
У ч и т е л ь. Над ними надо сооружать мосты, дядюшка Густи…
Б е к ш и ч (словно не слышал). Я потерял веру, устал. Жизненные невзгоды подавили меня… И вот теперь я встречаю молодого человека, который произносит те же речи ж мечтает о том же, что некогда хотел осуществить и я. Соорудить над пропастями мосты, чтоб между одним и другим мадьяром не зияла бездна?!. Но что может сделать усталый, разуверившийся человек вроде меня? Попытать судьбу еще раз?.. (Вдруг спохватившись.) Эх, куда там! Все это пустое словоблудие, жалкие потуги сентиментальности. А дядя Густи отнюдь не сентиментален!
У ч и т е л ь (с улыбкой). Да, не сентиментален.
Б е к ш и ч (с наигранной деловитостью). Ну, когда же теперь приходить, чтоб заиметь новых пациентов?
У ч и т е л ь (смущенно). Придется еще кое-что уладить…
Б е к ш и ч. Словом, скажешь, если понадоблюсь. Проведем и взвешивание. А теперь тороплюсь к старику Бёржёку. (Идет к двери, но на пороге останавливается.) Да, кстати, вот тебе курьезный случай, происшедший у меня со стариком. Ты ведь его знаешь, не так ли? Так вот, у него хронический ревматизм, другой человек при такой запущенной болезни уж и пошевельнуться не мог бы. Ну, значит, решил я направить старика на курорт подлечиться, поскольку денег у него, как говорят, куры не клюют. Вначале он никак не поддавался на мои уговоры, он ведь страшный скряга, но в конце концов удалось его уломать, и он поехал на воды лечиться. Не прошло и нескольких дней, как вдруг вижу — вернулся. «Как же так, дядюшка Бёржёк, спрашиваю. Что ж вы так быстро вернулись?» Отвечает: «Я сделал все аккурат, как вы мне прописали, господин доктор». — «Но я же назначил вам тридцать часов купанья». — «А я столько же и искупался»… — «Но, помилуй бог, я же говорил, чтоб вы только по часу купались». — «Уж не обессудьте, господин доктор, но ведь совестно в страдную пору купаться только один час, а все остальное время ничего не делать на этом курорте». Вот какие это люди. (Смеется.) Ну, будь здоров, Пишта. (Торопливо протягивает учителю руку.)
У ч и т е л ь. Будь здоров, дядя Густи. (Провожает его, затем возвращается.) Тетя Мари! Зайдите, пожалуйста, ко мне.
У ч и т е л ь, Б а л о г н е.
Б а л о г н е (входит, вытирая руки о фартук). Что вам угодно, господин учитель?
У ч и т е л ь. Тетя Мари, сходите, пожалуйста, к Ковачам… и пригласите сюда Ковачне. Я уже посылал за ней, но ее все нет и нет.
Б а л о г н е (в замешательстве). Ковачиху… Рози?..
У ч и т е л ь. Да.
Б а л о г н е. Пригласить сюда?
У ч и т е л ь (нетерпеливо). Разве я непонятно говорю?
Б а л о г н е (испуганно). Да что вы, нет, нет. (Торопливо идет к выходу, но вдруг у порога задерживается, видимо, ее что-то беспокоит.)