М а р и ш к а. Какой хороший вечер.
А г и к а. Скоро сборщики смолы зажгут свои костры.
М а р и ш к а. Поздно, милый Лайош… Не хочешь ли спать?
Т о о т. Удивительно! Совсем не хочу спать. Чувствую, как во мне… (Зевает.) Отодвиньтесь-ка немного.
А г и к а. Хочешь потянуться?
Агика и Маришка отодвигаются.
Т о о т (потягивается так, что трещат кости). Ой, мама-мамочка… Бедная моя мамочка… (Последние слова застревают у него в горле, рука беспомощно падает.)
В дверях появляется м а й о р. Он с чемоданом. Широко улыбается.
М а й о р. Вижу, вы не верите своим глазам, но это я!
Тооты замерли от неожиданности, не в силах произнести ни слова.
Доехал до Эгера, являюсь к военному коменданту, а он мне приятную новость: партизаны взорвали мост. (Тем временем заходит в свою комнату, оставляет там чемодан и появляется вновь.) Сообщение прекращено по меньшей мере на три дня. Что вы на это скажете? (Пауза.) Думаю — так грустно было нам расставаться, решаю провести еще три дня с вами вместе. Надеюсь, не буду вам в тягость?
Тооты по-прежнему в трансе.
А раз так, раз мы снова вместе… Есть предложение: поработаем? (Оглядывается.) Да! Где наша новая картонорезка? Куда вы ее дели, господин Тоот?
Т о о т (неестественным голосом). Действительно. Где картонорезка? Ты не знаешь, Маришка? Ах да — я отнес ее в сад, господин майор.
М а й о р. В сад? Картонорезку? Зачем?
Т о о т. Там, в цветах, где мальвы… (Услужливо.) Могу показать. (Решительно вскакивает, не терпящим возражения жестом указывает дорогу майору, который идет в сад.)
Т о о т, не оборачиваясь, с какой-то одержимостью идет за ним. Агика и Маришка в ужасе остаются на местах. Большая пауза. Вдруг слышен металлический стук картонорезки. Стук повторяется три раза. При каждом стуке Маришка и Агика вздрагивают, но не смотрят друг на друга.
(Входит, вытирает руки, спокойно.) Что вы тут стоите?
М а р и ш к а (дрожащим голосом). Ждем тебя.
Т о о т. Поздно. Пошли спать!
Агика с ужасом смотрит на отца. Маришка идет к двери, останавливается.
М а р и ш к а (робко). На три части разрезал, милый Лайош?
Т о о т. На три? Нет, ровно на четыре. Опять не так что-нибудь?
М а р и ш к а. Все так, мой дорогой Лайош… Ты всегда делаешь все как надо… (После короткой паузы.) Сын мой! Сыночек, единственный…
З а н а в е с.
Ласло Дюрко
МОЯ ЛЮБОВЬ ЭЛЕКТРА{177}
Перевод К. Рождественской.
Э л е к т р а.
О р е с т.
Э г и с т.
К л и т е м н е с т р а.
Х р и с о т е м и д а.
Н е м о й.
Х о р (один мужчина).
Н а ч а л ь н и к с т р а ж и.
Г р а ж д а н е, с о л д а т ы.
На всех актерах стилизованные белые одежды. Электра в черном.
Хор в обычном костюме, он сидит в кресле-качалке. Сцена разделена на площадки.
Часть первая
Э л е к т р а, Х р и с о т е м и д а, Х о р.
Х р и с о т е м и д а. Ты ненормальная.
Электра молчит.
Ты меня слушаешь?
Э л е к т р а. Как выйду на площадь — одно и то же вижу у всех людей в глазах. И на лицах стражников написано, что они считают меня не в своем уме. И мать с утра до вечера то же твердит. Над люлькой она мне одну только песенку пела: ты ненормальная, Электра.
Х р и с о т е м и д а. А тебе никогда не казалось, что они правы?
Э л е к т р а. А вдруг они не правы?
Х р и с о т е м и д а. Все дураки и лгут, ты одна хорошая и чистая, не так ли?
Э л е к т р а. А если действительно все дураки и лгут и только я чистая?
Х р и с о т е м и д а. Праведных людей нет. Ни одного. Кроме тебя. Есть только Электра. Прекрасная Электра.
Э л е к т р а. Говорят, я непохожа на других. Ну, значит, или я праведная, или они. А если все-таки я?
Х р и с о т е м и д а. Знаешь что, лучше быть злодейкой, да со всеми вместе, чем чистой, да одной.