Х р и с о т е м и д а. Ну хорошо, безумная. Расправься с ложью. Накажи виновных, отмой весь мир до чистоты, как стеклышко, сдерни тучи с солнца.
Э л е к т р а. Я держу солнце на небе. Я слежу, чтобы люди не стали четвероногими скотами. Это я рождаю каждого невинного младенца. Я, Электра, я, которая не забывает. Пока не забыл хоть один человек, и вы не забудете. Пока хоть один человек помнит закон, останется правда на земле.
Х р и с о т е м и д а. Ну, если можешь, отомсти за нашего отца.
Э л е к т р а. Не за отца нужно мстить — за преступление. За грех, который охватил весь город. За грех, что постоянно рождает новые грехи, ибо если закона нет, то всякое может случиться.
Х о р. Слышите, граждане? Если закона нет, все, что угодно, могут сделать с вами.
Х р и с о т е м и д а. Ну что ж, берись, Электра, искорени зло. Берись, Электра, у тебя много сил.
Э л е к т р а. Если бы у меня были силы, Эгиста давно бы не было в живых.
Х р и с о т е м и д а. Тогда зачем ты разглагольствуешь? Что ж ты языком болтаешь, раз ничего не можешь сделать?
Э л е к т р а. Мне не под силу натянуть тугую тетиву, мне не под силу вознести тяжелый меч. И я выжидаю. Я жду: придет Орест и расправится с ложью. Я жду, и я не забываю.
Э л е к т р а, Э г и с т, Х р и с о т е м и д а, Х о р.
Э г и с т. Только в том и дело, что не придет Орест?
Э л е к т р а. Ты подслушивал?
Э г и с т. Тебе известна моя старая привычка. Царю необходимо знать, что болтают в городе. И удивительно, что вы не помните об этом.
Э л е к т р а. Мои думы ты знаешь.
Э г и с т. Научили меня люди, что такое высказанные думы. Жаль только, обезглавлены эти люди, не могут рассказать тебе о своих испытаниях.
Э л е к т р а. Смотри, я могу испугаться.
Э г и с т. Боже упаси. Не взял бы на душу греха пугать такую невинную девицу. И ты не бойся, Хрисотемида. Хотя тебя никто не просил выбалтывать мои планы Электре, я все же люблю тех моих подданных, кто точно знает, что надобно болтать. Но ты могла бы с большим рвением постараться для меня.
Э л е к т р а. Она не для тебя старалась.
Э г и с т. Откуда ты знаешь? И ты уверена, что я не подослал к тебе твою сестрицу? Ведь честности она весьма предпочитает другие радости.
Э л е к т р а. Ты ее такою сделал.
Э г и с т. Великолепно: что бы ни случилось в городе, по-твоему, я всему причина. И если шлюхами становятся добропорядочные женщины, отцеубийцами делаются честные граждане, в этом я тоже виноват? Я вне себя от счастья. Наконец-то мы с тобой хоть в чем-нибудь согласны. Но если все, что в городе случается, от меня исходит, то, стало быть, и город — это я.
Э л е к т р а. Чего ты хочешь от меня?
Э г и с т. Прежде всего хочу тебе сообщить, что ты напрасно ждешь Ореста.
Э л е к т р а. Ты ведь знаешь, ни слову твоему я не верю.
Э г и с т. Послушай. Надеюсь, у тебя нет сомнений в том, как я оберегаю свою безопасность. Подумай, кто мне всех опасней, кто угрожает моей жизни? Конечно же, Орест, сын Агамемнона. Теперь ты поверишь, что я за каждым шагом его слежу?
Электра молчит.
Не отвечаешь, — значит, поверила. Тогда поверь и в то, что братец твой весьма походит на какую-то вашу родню. Что заполняет его жизнь? Во-первых, женщины. Во-вторых, карты. Конские бега — это в-третьих. В-четвертых, вино, конечно. И больше ничего. А меня в школе еще учили: кто указанные утехи ставит превыше всего, вряд ли возьмется выполнять задачу, которую ты возлагаешь на брата.
Э л е к т р а. Каждое слово — ложь.
Э г и с т. В самом деле? В таком случае я продолжаю. Как ты полагаешь, если я считаю его своим заклятейшим врагом, почему я не отдам приказа покончить с ним? Не знаешь? Я скажу тебе, моя милая. Потому что любой невиннейший дурак: погонщик, что клянет меня за павшую скотину, крестьянин, проклинающий меня в неурожай, и старики, оплакивающие Агамемнона в кофейнях, — в его царствование они еще знавали объятия женщин, — любой из этих болтливых глупцов опасней сына Агамемнона.
Электра молчит.