Ш а й б а н н е. Почему ты хочешь быть только любовником?
Б о д а к и. Потому что нет более крепкой любви. Супруги могут жить вместе, даже испытывая друг к другу безразличие.
Ш а й б а н н е. Пусть так, только бы не быть одинокой! Я так давно одинока, и это так мучительно, что больше я не могу. Ты же знаешь, у меня на всем белом свете никого нет.
Б о д а к и. Но я не могу здесь осесть. Я же солдат, а солдатам, прошедшим тысячи километров по дорогам войны, вряд ли суждено скоро обрести свой дом.
Ш а й б а н н е. Между нами ничего бы не было, если б тебя не расквартировали в том доме, где я живу.
Б о д а к и. Если б ты при бомбежке не выбежала с криком во двор, а мне не пришлось бы тебя успокаивать и внести в дом на руках…
Ш а й б а н н е. Это была случайность.
Б о д а к и. Ничего себе случайность! Ты могла бы меня прогнать, когда я к тебе прилег. Но ты не прогнала. Ты успокоилась, перестала плакать. А потом… мы забыли с тобой обо всем на свете…
Ш а й б а н н е. Прекрасная случайность!
Б о д а к и. Дай я тебя поцелую.
Ш а й б а н н е (смотрит на часового). Только не теперь…
Б о д а к и. Можар, черт бы тебя побрал! Наблюдай за местностью! (Целует девушку.)
Ш а й б а н н е. От тебя пахнет чесноком.
Б о д а к и. Прежде тебя это не смущало.
Ш а й б а н н е. Мне никогда не нравилось.
Б о д а к и. А от господина капитана чем пахнет?
Ш а й б а н н е. Как тебе не совестно!
Б о д а к и. Неужто у него не хватило смелости поцеловать тебя?
Ш а й б а н н е. Он человек корректный. Джентльмен.
Б о д а к и. Верно. После войны он вернется не в батрацкую лачугу, как я, а в барские хоромы, со множеством комнат.
Ш а й б а н н е. Этим я не интересовалась.
Б о д а к и. Его денщик рассказывал. Он бывал у него дома.
Ш а й б а н н е (чуть не плача). Я и тебя ни о чем не спрашивала. Кто ты, есть ли у тебя что-нибудь? Я вышла бы за тебя даже тогда, если б у тебя, кроме солдатской шинели, ничего не было.
Б о д а к и. Ну все же лучше стать барыней, раз есть такая возможность. Держала бы прислугу, не пришлось бы стирать в холодной воде, да и от мужа хорошо бы пахло, он бы не чертыхался, а миловался да деликатничал.
Ш а й б а н н е (всхлипнув). Ты слишком много наговорил… (Идет.)
Б о д а к и. Анна!
Шайбанне останавливается, но не оборачивается.
Для меня птица только до тех пор птица, пока она летает. Как сядет в гнездо, она всего лишь — наседка.
Ш а й б а н н е. Я устала. Боюсь, если ты уйдешь, я не буду знать, что мне делать.
Б о д а к и. Зачем думать о том, что будет завтра? Кто останется последним, тот и закроет дверь.
Ш а й б а н н е (прислонившись к воротам). Эти несколько недель были похожи на бесконечный праздник, словно ты беспрестанно приглашал меня на танцы. Это был праздник в моей жизни. Я и хотела, чтобы он длился долго, и побаивалась его. Мне нравилась твоя необузданность и в то же время хотелось, чтобы ты угомонился. Я хотела бы, чтоб один день был похож на другой… смена впечатлений меня всегда утомляет, а ты горишь, как костер… Все горишь и горишь…
Ш а й б а н (встает и подходит к Анне). Целую руки!
Шайбанне не отвечает, стоит в замешательстве.
Почему не собралось пулеметное отделение?
Б о д а к и. Господин капитан, я уже сказал им…
Ш а й б а н. Меня сейчас интересует, что они говорят! Простите, Анна, если вы не закончили разговор, я могу подождать несколько минут.
Б о д а к и. Мы закончили. (Отдает честь и садится.)
Ш а й б а н н е. Вот свежие коржики со шкварками. Балинтне просила передать — отведайте на здоровье.
Шайбан берет сверток и глядит на Бодаки, разворачивающего точно такой же сверток.
Моя хозяйка не может отличить капитана от капрала.
Ш а й б а н. Ей это ни к чему.
Ш а й б а н н е. Она не хотела обидеть ни вас, ни его.
Ш а й б а н. Анна, я не хотел бы вас торопить, проявлять настойчивость. Но у нас нет времени. Скажите только одно — стоит мне ждать или нет?
Ш а й б а н н е. Боюсь, мы мало знаем друг друга.
Ш а й б а н. Я знаю о вас все.