А л м е р и. Значит, ты разохотился и готов действовать?
Входит Ф о р и ш, изображая приходского священника, он одет в наглухо застегнутое, длинное черное дамское платье, перехваченное в талии шнуром, руки молитвенно сложены на груди.
Ф о р и ш. Слава Христу.
Шайбан, как и все остальные, стоит к нему спиной, поворачивается, прыскает со смеху.
В о н ь о (поворачивается, хохочет). Что это вы, шеф, опять придумали?
Ф о р и ш. Слава Христу.
Ш а й б а н н е. Не будем разыгрывать эту комедию.
Ш а й б а н. Добро пожаловать, господин аббат. Вы ко мне?
Ф о р и ш. Нет, к господину прапорщику.
А л м е р и. Знаю, ваше преподобие. Не беспокойтесь, мы не разорим вашу деревню. Немецкие танки уже уходят.
Ф о р и ш. Слава богу.
А л м е р и. В худшем случае завяжется небольшая перестрелка в Вертипусте. Мы решили освободить заключенных из немецкого концлагеря.
Ф о р и ш. Делайте, если можете. Сегодня мне — завтра тебе! Вы тоже можете оказаться в таком положении, когда будете нуждаться в помощи других. К тому же нилашисты тоже уходят из деревни.
Ш а й б а н. Ну что ж, еще одной заботой меньше. Кажется, я пойду с вами.
Ф о р и ш. Но я принес не только добрые вести.
П е т р а н е к. Что натворили немцы?
Ф о р и ш. Не они. Нилашисты.
Х о л л о. В концлагере?
Ф о р и ш. Господин прапорщик, дорогой сын мой, в столь скорбный час мужайтесь, не теряйте твердость духа. (Ему жаль ошеломленного прапорщика, но приходится сообщить о случившемся.) Мы должны похоронить вашу жену.
Алмери недоуменно смотрит на священника, затем рассеянно начинает расхаживать взад и вперед, заложив руки за спину.
Ш а й б а н. Что произошло?
Ф о р и ш. Отсюда, с горы, спустился какой-то нилашист. Он кричал, что господин прапорщик стукнул его, но он, дескать, расквитается с обидчиком. Прихватив дружка, насильник вломился в квартиру господина прапорщика. Бедную жену вашу дважды подвергли мучениям. Поначалу изверги убили душу бедняжки, а затем тело.
М о ж а р. Бодаки был прав: всадить бы в треклятого фашиста пулю, а не отделываться оплеухой.
Алмери продолжает расхаживать, опустив голову.
В о н ь о. А где покойница?
Ф о р и ш. В сельской управе. Ее обмыли, одели. (Пытается не отставать от Алмери.) Бедняжка была еще жива, когда я примчался туда. Перед последним вздохом я успел отпустить ей грехи, она с чистой душой предстанет перед господом богом.
Алмери останавливается, снимает со стола отобранный у немца «автомат», осматривает его.
Ш а й б а н. Что ты задумал?
Алмери не отвечает и, сохраняя невозмутимость, направляется к выходу.
Ф о р и ш. Сын мой! (Идет следом за ним.) Мстить некому! Убийцы ушли! (Уходит.)
Ш а й б а н. Воньо, пошли за ним отделение, а то как бы, чего доброго, он не наделал глупостей.
В о н ь о выбегает.
П е т р а н е к. Господи!..
Ш а й б а н. Может быть, в Вертипусте нам еще удастся перехватить нилашистов. Дюкич, подай сигнал строиться. Как только построятся, доложи.
Д ю к и ч. Слушаюсь, господин капитан! (Собирается уходить, но тут прибегает Редецки.)
Р е д е ц к и. Русские идут!
Ш а й б а н. Откуда?
Р е д е ц к и. Со стороны Габорхазы.
Д ю к и ч. Передавать ваш приказ?
Ш а й б а н. Погоди! (Протягивает руку к Можару.) Бинокль! (Приставляет к глазам «бинокль».)
В о н ь о (вбегает). Рапортую, отделение первого взвода выступило для охранения господина прапорщика.
Д ю к и ч. Русские идут.
В о н ь о. Кто сказал?
М о ж а р. Теперь их уже видно! На опушке леса!
Ш а й б а н. Пехота продвигается редкой стрелковой цепью.
Х о л л о. В таком случае мы опоздали.
Ш а й б а н. Если они не двинут вперед мотострелковую часть, в нашем распоряжении еще целый час.
Ф о р и ш (вбегает с повязкой на голове, изображая солдата-словака). Господин капитан, русские!
Ш а й б а н. Знаю!
Ф о р и ш. Переводчика искать не надо, я сам справлюсь. Словацкий язык очень похож на русский. В сущности говоря, все славянские языки произошли от словацкого.