Ю л и я (прижавшись к Балинту). И тогда мы попали в ту жуткую квартиру, где по ночам в мусорном ящике возилась крыса… Как нам хотелось вырваться оттуда!
Б а л и н т. А сколько потом развелось этих крыс! Просто ужас!
Слышится увертюра из первого действия.
Узнав ее, они улыбаются.
И вот уже полтора года, как мы перебрались сюда, на эту квартиру. Помнишь, как это было?
Юлия берет Балинта за руку. Они стоят в дверях.
Ю л и я. Вспомни-ка!.. Что ты тогда сказал?
Б а л и н т. Не будет ли это жилье слишком просторным для нас?.. Теперь твоя очередь.
Ю л и я. Нет, не моя, снова ты… Сказав это, ты поцеловал меня.
Б а л и н т. И тогда зазвонил телефон.
Ю л и я. Тогда здесь вовсе не было телефона.
Б а л и н т. Нет, был.
Ю л и я. Да, но он был испорчен. Не помнишь?
Б а л и н т. Разве?
Ю л и я. Конечно. А если даже он и звонил, мы его не слышали. А потом ты стал уверять меня, что мы будем жить тут совсем одни, душа в душу и только друг для друга.
Б а л и н т. Я не говорил: только…
Ю л и я. Именно так ты и сказал: только друг для друга. Разве не помнишь? Мы сидели вот здесь, на мне было красное платье, ты еще сказал, чтоб я его не помяла.
Оркестр исполняет мотив «Дуэта газелей».
Б а л и н т (в раздумье). А гостей у нас не было?
Ю л и я. Гостей? Ты же сам запер дверь на ключ.
Б а л и н т. Действительно.
Ю л и я. Мы лежали тут рядом. И ты сказал мне: никого, кроме тебя, только ты одна. И я сказала: никого, кроме тебя, только ты один.
Б а л и н т. А когда же разбился кофейник из иенского стекла?
Ю л и я. У нас никогда не было иенского кофейника! (С внезапной горечью.) Почему ты не хочешь поверить, что мы были одни? Эти четыре года так коротки! Используем же каждую минуту. Не думай ни о чем другом. Никого другого не было! Только мы одни, ты да я!..
Б а л и н т (шепотом). У нас осталось еще больше полутора лет…
Ю л и я (медленно идет к ванной, затем останавливается). Как вдруг стало темно. Отчего бы это?
Б а л и н т. Солнечное затмение. Или уже наступил вечер. А возможно, мы начинаем слепнуть.
Ю л и я. Скажи, каким будет все, когда мы состаримся?
Б а л и н т. Это единственное, чего я даже представить себе не могу.
Ю л и я. А ты попытайся. Ведь надо же!
Б а л и н т. Как ни стараюсь, все попусту…
Ю л и я. А лет через десять?
Б а л и н т. Через десять лет? Наступит мир. Люди будут счастливы. А молодые поэты примутся воспевать несчастную любовь. Хоть бы поскорее дожить до этой счастливой поры! С каким удовольствием я стал бы читать уйму беспомощных стихов о смерти, попивая крепкий кофе. Это будет блаженная жизнь!
Б а л и н т, Ю л и я, В и к т о р.
Входит В и к т о р.
В и к т о р. Счастливого вам будущего!
Ю л и я. Не вспугните его… Мы как раз мечтали вслух о будущем.
В и к т о р. Простите, у меня только что состоялся деловой разговор с бравым представителем унтер-офицерства. Отсюда и солдафонский стиль.
Б а л и н т. Небось продал солдатские ботинки или купил продажного генерала?
В и к т о р. Все генералы уже давно продались. Да я и не зарюсь на такой завалящий товар… Я провернул великолепное дело, заключил выгоднейшую сделку.
Ю л и я. Словом, достали сливочное масло…
В и к т о р. Ох уж эти мне обывательские интересы! Где ваше дерзание? Ваше воображение? Больше фантазии, сударыня! Вместо сливочного масла чуть-чуть сюрреализма!
Ю л и я (снова склоняется над сундучком). Я и старые использованные лезвия на всякий случай запаковала. А квасцы вот тут.
В и к т о р. Что вы делаете?
Ю л и я. Разве не видите? Укладываю вещи, как в таких случаях делают все обывательницы. (Балинту.) Не забыть бы купить тальк. Если ботинки натрут тебе ногу.
В и к т о р. Укладываться незачем. Все улажено.
Б а л и н т. Ах вот оно что! Война, что ли, кончилась? Тогда и тальк не понадобится.
В и к т о р. Между прочим, твои остроты неуместны.
Б а л и н т. Тогда и ты не остри.
В и к т о р. Тебе не надо идти на военную службу.
Ю л и я. Что вы говорите!
В и к т о р (садится). Вот именно. Я уже сообщил вам о выгодной сделке. Я выкупил у главного командования венгерской королевской армии поэта. Мне даже продали его совсем дешево, всего за шестьсот пенгё… Где повестка о призыве?