Ю л и я. Мой дорогой, что это у тебя на лбу? Кровь?
Б а л и н т (рассеянно щупает лоб). Ударился, очевидно, обо что-то! (Закрывает окно.)
Ш а н д о р. Мы так хорошо спелись. Не продолжить ли нам дискуссию о гуманизме?
Б а л и н т. Оставь! Мы уже сдали по нему экзамен.
Т е ж е и В и к т о р.
Входит В и к т о р. Он в пальто, в руках сверток.
В и к т о р. Я уже собрал свои вещи. Только темного костюма не могу найти. Может, я отнес его в ломбард? Но тогда была бы квитанция.
Б а л и н т (Карою). А тебе, старина, нанесли еще больший ущерб. На наших глазах украли твое зимнее пальто. Возьми мое, оно висит в передней. Мне оно теперь вряд ли понадобится. (Пожимает Карою руку.)
К а р о й. Спасибо тебе.
Б а л и н т. Не стоит благодарности. (Шандору.) Да, не забыть бы. Днем я заглянул в типографию Зрини{32}. Он не прочь издать твои стихи. Отнеси им рукопись.
Ш а н д о р. Старый Зрини с поэтами и разговаривать не станет, пока они не выложат ему деньги на бочку — по меньшей мере четыре сотенных.
Б а л и н т. А ты смело иди к нему и увидишь, он будет с тобой разговаривать. Он ждет тебя.
Ш а н д о р. Первый экземпляр своей книги я посвящу тебе, Балинт.
В и к т о р (Юлии). Если я вам когда-нибудь понадоблюсь, дайте знать… Обещайте мне.
Ю л и я. Обещаю.
В с е, кроме Юлии и Балинта, уходят.
В и к т о р (возвращаясь). Да, чуть не забыл. (Достает небольшой пакетик.) Сливочное масло!.. Немного растаяло. (Уходит.)
Б а л и н т и Ю л и я.
Слышен резкий и частый стук метронома.
Б а л и н т. Увы! От двух тысяч пятисот минут осталось так мало.
Ю л и я. За эти полтора года мы наконец впервые остались наедине. О чем ты думаешь?
Б а л и н т. О чудесном стихотворении размером всего в пять строчек. Я уже давно мечтаю перевести его. Ритм стиха так и звенит у меня в ушах.
Ю л и я (немного обиженно отходит от него). Ладно, не стану тебе мешать.
Б а л и н т (улыбается). А я как раз ищу ответ в твоих глазах.
Ю л и я. Ты всегда его найдешь, стоит только тебе захотеть.
Б а л и н т. Знаю. Я всегда храню в сердце свет твоих очей. Так в зрачках умершего застывает мгновение, за которым уже ничего не последует.
Ю л и я (неторопливо подходит к нему). Где эти стихи?
Б а л и н т (осторожно привлекает ее к себе, напевая, расстегивает на ней халатик).
Темнеет. Слышится стук метронома.
Б а л и н т. Светает. (Напевает перевод стихов.)
Слушай же, Юли!
Ю л и я (выходя из ванной в одной юбке). Уже солнце взошло! (Улыбается, глядя на Балинта, натягивает чулки.)
Б а л и н т. Представь себе, Юли, вот сейчас где-то в Сербии или в Советской России собирается в поход против фашистских захватчиков молодой поэт. Голова его полна поэтическими замыслами. Ему, должно быть, тоже хочется перевести стихи Аполлинера{33}.
Ю л и я (застыв в ожидании, серьезно на него смотрит). Ну и?..
Б а л и н т (с горечью). И этот поэт сознает, что поступит правильно, если пристрелит меня, как бешеную собаку! (Отворачивается.) Если хочешь проводить меня на вокзал, бери пальто.
Ю л и я. Конечно, хочу… (Быстро одевается.)
Б а л и н т. Ты была права. Вторая строка у меня поначалу как-то не получалась… Послушай теперь:
Ю л и я (оцепенев). Что это?
Б а л и н т. Стихотворение «Прощание», автор Аполлинер… Ну, как, тебе нравится?
Юлия стоит молча, по ее щекам катятся слезы.
Спой и ты, моя хорошая, и сердце перестанет ныть.